Онлайн книга «Направленный взрыв»
|
— Я здесь! — закричала она и замахала рукой. Татьяна подскочила к автомобилю, дверца открылась; из автомобиля выглядывал ухмыляющийся Гусев в дорогом сером костюме: — Ты чего такая взмыленная? Холод села рядом с ним и отмахнулась в сердцах: — Дурдом! Полный дурдом кругом! — Поехали! — скомандовал Гусев шоферу. Некоторое время ехали молча, потом Татьяна спохватилась: — Погоди! Куда мы едем? — Ну мне-то, допустим, к гостинице «Космос» нужно, а куда тебе? — Поехали… Гусев повернулся к ней всем корпусом. — Неужели удалось? Холод кивнула и засмеялась, побарабанив кончиками пальцев по крышке «дипломата». Они выехали на проспект Мира. Гусев бросил взгляд на «дипломат» и нервно потер подбородок. — Что все-таки там у тебя? — Бомба… Гусев, нахмурившись, посмотрел на Татьяну, потом переключил внимание на кейс и придвинулся ближе… Редакция «Новой России» расположилась на Рождественском бульваре в старом, но еще довольно крепком здании конца восемнадцатого века. С улицы дом казался одноэтажным, но внутри были два этажа и большой подвал, в котором разместилась собственная мини-типография. С этой мини-типографии и началась история новой независимой газеты, хозяином которой был Андрей Гусев, банкир и политик. Одним словом, крупная фигура нашего времени. А для сотрудников редакции просто Папа. После того как Татьяна Холод, проработавшая в «Белом доме» во время путча вместе с ребятами из популярной телевизионной передачи «Взгляд», «Московского комсомольца», несколько раз лично встречалась с Ельциным и брала у него интервью, она стала известной личностью. И, кажется, сам Борис Николаевич сразу после победы над путчистами и закрытием ряда прокоммунистических газет поставил вопрос о создании независимой прессы. Проблем с организацией не было. А деньги дал Гусев, который давно был в фаворе у Президента — наряду с теми бизнесменами новой формации, которые сделали в августе ставку на Ельцина и не проиграли. Ельцин поддерживал тех, кто поддерживал его. Холод знала Гусева еще с давних времен, когда малоизвестный нищий режиссер народного театра работал в полуподвальном помещении какого-то ЖЭКа в Текстильщиках. Татьяна работала в то время в «Комсомольской правде», где тогда собралась довольно веселая компания. Она сделала несколько рецензий на спектакли театра, но от закрытия по причине отсутствия всяких средств театр это не спасло. А Гусев подался на Север, где работал у знаменитого зека Туманова в его золотодобывающей артели «Печора». Однако не стоит путать Андрея Гусева с его известным однофамильцем, главным редактором одной популярной газеты. Сравнивать этих Гусевых друг с другом все равно что сравнивать лед и пламень… Татьяна сменила тематику и писала теперь достаточно грамотные статьи по экономике — сказалось высшее экономическое образование, — и вопрос о том, кому возглавить газету, не стоял. Я опоздал, припарковал машину рядом с побитым «жигулем» Миши Липкина — журналиста номер один в «Новой России». После этого поднялся по ступенькам и позвонил. Некоторое время ждал, пока меня рассмотрят там, внутри, на экране монитора. Наконец замок клацнул, я толкнул дверь. В большом холле за конторкой сидел Кузя, он же Кузнечик, он же Филя, он же Филипп Кузнецов, накачанный малый двухметрового роста, лет двадцати с небольшим, который до службы в морской пехоте занимался при журфаке в Школе юного журналиста, а теперь подрабатывал в «Новой России» вахтером и время от времени писал очерки про армейскую жизнь. — Привет! Опоздал? — спросил я Кузнечика. — Здравия желаю, — пробасил из-за стойки Кузнечик. — Татьяны еще нет. Так что вы рано приехали. Чаю хотите? — Нет, я наверх пойду. Там уже все, наверное, собрались? — Ага, — подтвердил Кузнечик. — Некоторые уже уходить собираются. В кабинете Холод находилось человек десять. Курили так, что густой табачный дым поднимался пластами до потолка. Толстая баба, которая, как я знал, была референтом кого-то из Комитета по безопасности Верховного Совета, висела на телефоне. В американском суперкресле, на месте Холод за редакторским столом, читал газету и нервно тряс ногой известный диссидент-правозащитник Дамскер. Рядом с ним Марина Перевозкова, журналистка из «Экспресс-хроники», тихо беседовала с белобрысым юношей с настороженным лицом. В общем, как я заметил, все были в сборе, не хватало только хозяйки. — Сейчас тебе кофе приготовлю, — сказала Дина в ответ на мое «здрасте». — Целый час уже ждем. Липкин закашлялся, раздавил в пепельнице окурок. — Все, — сказал он решительно. — Пить не хочу, курить не хочу!.. Татьян Михалну хочу! Борис Александров! — Липкин проткнул дым указательным пальцем. — Где наш редактор, ты можешь сказать, маститый юриспрудент? — Домой звонили? — спросил я, усмехаясь. — Звонили! — хором отозвались несколько голосов. — Нету! — Тогда надо подумать, — сказал я и отхлебнул принесенный Диной кофе. Естественно, гадать, где находится Татьяна, я не собирался: мало ли причин для опоздания? Я вон тоже опоздал из-за проклятой пробки… — Думай-думай, — начал было Липкин, но тут дверь распахнулась, и все, разом перевели взгляд на Кузнечика, который появился в дверях. — Что случилось? Кузнечик обвел всех присутствующих взглядом, как бы прикидывая, можно ли доверять этим людям, и выдохнул: — Папу убили… Кто-то не сразу сообразил, про какого «папу» идет речь, и уже наморщил лоб, приготовившись сострадать, а Липкин вдруг страшно заорал: — Алка! Твою мать! Я тебе сто раз говорил: не виси на телефоне! Толстая Алка с неожиданной прыткостью соскочила со стола, бросив трубку. — Откуда это известно? — набросился Миша на Кузнецова. — Мне позвонил Эдик Петров, — рассказывал Кузнецов вцепившемуся в него мертвой хваткой Липкину. — И говорит: «У Татьяны телефон все время занят… Срочно передай Татьяне, что на Сущевском валу стоит взорванный автомобиль Гусева. В машине было три человека…» — Мне нужно позвонить! Дайте позвонить! Откуда можно позвонить! — засуетилась Перевозкова, подслеповато щурясь в поисках телефона, но телефон уже перехватил белобрысый паренек. — Сообщение для абонента… — начал было молодой человек, но тут я подошел к телефону и нажал на рычаг. — Что за хамство! — возмутился белобрысый. — Извини, родной, у каждого своя работа, — сказал я ему, набирая номер Романовой. По счастью, Шура оказалась у себя. — Привет, Александра Ивановна! Турецкий… |