Книга Непотопляемый, страница 56 – Фридрих Незнанский

Турецкий уже и не помнил, когда в его кабинете, да еще на допросе подозреваемого, собиралось столько официальных лиц…

Он посмотрел на только что появившегося перед ним смертельно бледного адвоката и невольно испытал к нему нечто, отдаленно напоминавшее сочувствие: под таким давлением вряд ли Боб сумеет ускользнуть от ответа хотя бы на один, самый мелкий вопрос — особенно с учетом только что пережитого им ужаса.

Сейчас, во всяком случае, Шахмин ничем не напоминал того нагловатого, самоуверенного лгуна, каким запомнился Турецкому в их последнюю, она же была первая, встречу. Дело было не в помятой и перепачканной одежде и не только в бледности: круглое лицо Бориса Николаевича в считанные часы осунулось, глаза потускнели, и выглядел он по меньшей мере лет на десять старше своего паспортного возраста. Турецкий перехватил его ставший безразличным взгляд и начал разговор — именно разговор, а не допрос.

— Что ж, Борис Николаевич, — вздохнул он. — Все присутствующие здесь готовы чисто по-человечески порадоваться тому, что вы избежали гибели, а не только тому, что вы здесь находитесь в качестве подозреваемого в соучастии сразу в двух убийствах…

— Благодарю вас, — Боб горько усмехнулся и покачал головой. — Лично я считаю, что нахожусь здесь в качестве свидетеля…

— Готового дать показания? — спокойно поинтересовался Турецкий.

Борис Николаевич глубоко вздохнул и пристально посмотрел на следователя. В том, что информация, которую он собирался предоставить в этом кабинете, явится для присутствующих здесь чем-то вроде маленькой бомбы, Шахмин почти не сомневался. Конечно, он знал, что следствие по убийству Познеева ведется, однако считал, что ведет его Мосгорпрокуратура…

— Возможно, не совсем те, которых вы ожидаете, хотя в их важности я не сомневаюсь: речь пойдет об убийстве вашего коллеги Николая Петровича Познеева…

— Того самого, — спокойно подхватил Александр Борисович, — которому вы и ваш подзащитный совсем по другому делу — по убийству граждан Болгарии — угрожали?

Но, вопреки ожиданиям, адвоката эта реплика ничуть не смутила.

— С моей стороны это было всего лишь одним из методов защиты, — возразил он. — Как вы понимаете, от угроз до их осуществления еще очень далеко… Могу я продолжить?

— Слушаем вас очень внимательно.

— Некоторое время назад, если не ошибаюсь, за неделю до убийства Николая Петровича, на таможне «Казимовская» были арестованы в момент получения взятки заместитель ее начальника Олег Маркович Марусин и некий бизнесмен Арциховский… До того момента, как меня лишили лицензии, я являлся защитником Марусина. А попросил меня об этом, сразу после факта ареста, его начальник, он же начальник упомянутой таможни господин Кругликов… Ему приспичило обратиться ко мне прямо на презентации фирмы «Петергоф», проходившей в тот вечер… Мы были там оба…

— Как давно вы знакомы с упомянутым Виталием Егоровичем? — поинтересовался Турецкий, отметив настороженность, мелькнувшую в глазах Боба: адвокат явно не ожидал, что имя-отчество Непотопляемого здесь известно. Но сделать из данного факта соответствующее умозаключение времени у Шахмина не было.

— На этой презентации я увидел его впервые… Нас познакомил Женя Катальников, мой давний друг…

— Уж не тот ли, который в итоге и заказал вас?

— Это нонсенс!! — невольно повысил голос Шахмин. — Только не Евгений!

Александр Борисович отметил, как мгновенно покрылся испариной лоб Шахмина, и, едва заметно усмехнувшись, кивнул:

— Ну что ж… Продолжайте.

— Женя отрекомендовал ему меня тогда как… хорошего адвоката, и я сразу же поехал… И, к своему немалому изумлению, столкнулся с тем, что в качестве следователя от Мосгорпрокуратуры там вновь присутствует Николай Петрович… Он… уж вы меня простите, но не могу не сказать… Я бы сказал, что в процессе дознания Познеев вел себя не совсем профессионально…

— Что, в вашем присутствии? — подал неожиданно голос Константин Дмитриевич Меркулов.

— Нет, я знаю это со слов Марусина… — тут же повернулся к нему Шахмин и вновь перевел вопросительный взгляд на Турецкого, молча кивнувшего.

— Вернувшись в тот вечер, точнее, уже ночью домой, я решил позвонить господину Кругликову, несмотря на поздний час. Он сам меня об этом просил… И в числе прочего упомянул Николая Петровича Познеева… Реакция была настолько бурной, что я даже растерялся!..

— А именно?! — уточнил Турецкий.

— Я могу привести его реакцию дословно, хотя это звучит не вполне прилично…

— Ничего, — заверил его Меркулов, — как-нибудь потерпим… Девушка же вас, я думаю, извинит.

Галя Романова, вопреки ожиданиям, на этот раз даже не покраснела.

— Он, наверное, минут пять материл его распоследними словами — я имею в виду Николая Петровича. Я даже не берусь восстановить все его… построения… А потом сказал буквально следующее:

«Я этого е…го сучонка знаю как облупленного, достал он меня… Надо было его еще в тот раз мочить… Скажешь Марусину, чтобы не бздел. Дело этот гаденыш вести не будет: не успеет начать! Так и передай: мол, его е…е предки давно по нему на том свете скучают…»

— И вы после этого не сочли нужным проинформировать ни самого Николая Петровича, ни его коллег о данном заявлении?!.

Меркулов в бешенстве уставился на Шахмина, но адвоката это ничуть не смутило:

— Я — счел! Я звонил Николаю Петровичу, говорил ему, чтобы он был осторожнее, разумеется, не называя имен… Но он счел это тоже угрозами в свой адрес и, честно говоря, послал меня подальше и тоже не совсем цензурно… Кроме того, я, честно говоря, подумал тогда, что гос-подин Кругликов просто ляпнул это сгоряча, от злости… А когда… Когда все случилось и он при личной встрече сам сказал мне, что, мол, дело сделано и больше Познеев никого не побеспокоит и вообще будет вести свои расследования в лучшем случае в аду, среди чертей… Словом — да, я признаю: струсил… Испугался за себя самого… Ибо никогда в жизни, за всю мою практику, ни один мой клиент не признавался мне в убийстве, да еще и в столь циничной форме… Я в тот момент понял, с кем имею дело, но отступать было уже поздно…

В кабинете, несмотря на обилие народа, повисла минутная тишина. Боб обвел тревожными глазами напряженные лица присутствующих и, поколебавшись, продолжил:

— Я… Я думаю, что испугался совсем не напрасно, если иметь в виду сегодняшние события…

— Хотите сказать, что Кругликов решил отправить вас на тот свет, сочтя, что вы слишком много знаете?

— Оснований для иных предположений у меня нет, — твердо ответил адвокат.

— В таком случае у вас, вероятно, есть предположения и другого рода: по какой причине был убит ваш давний знакомый и подзащитный по болгарскому делу — Юрий Григорьевич Иванов по кличке Башкир?.. Считайте, что тот факт, что убил его водитель господина Кругликова, нами фактически доказан. Во-первых, есть надежный свидетель, во-вторых, нож, которым едва не разделались с вами, отправлен на экспертизу. Результатов, как вы понимаете, пока нет, но мы не сомневаемся, что именно им убит Башкир… Думаю, вы в этом тоже не сомневаетесь… Между тем, насколько нам известно, Иванов и Кругликов даже не были знакомы. Зато с Башкиром был хорошо знаком ваш друг детства Евгений Адамович Катальников по кличке Каток… Или я что-то путаю?..