Книга Объект закрытого доступа, страница 2 – Фридрих Незнанский

— Господа были в семнадцатом, — пошутил кто-то.

Олег Иванович поморщился — он не любил пошлых и заезженных шуток, затем встал и, дождавшись, пока шум стихнет, сказал торжественным, полным пафоса голосом:

— Господа, я не ошибусь, если скажу, что для многих из нас водоканал стал не просто работой, а… как бы это сказать…

— Вторым домом! — крикнул тот же голос.

Фомин улыбнулся:

— Да, вы правы. Вы правы, друзья! Водоканал стал нашим вторым домом. А коллектив водоканала — второй семьей.

— Хорошо сказано! — похвалили Олега Ивановича из-за стола.

Фомин слегка поклонился:

— Спасибо! Как заведующий лабораторией, я хочу пожелать нашему водоканалу дальнейшего процветания. Со своей стороны я и мои коллеги… — Тут Фомин очертил рукой широкий полукруг, словно призывая в свидетели присутствующих в зале коллег, — сделаем все, чтобы «Мосводоканал» работал бесперебойно и чтобы из кранов москвичей всегда текла чистая и вкусная вода!

— Ура! — крикнул кто-то.

Народ весело загалдел, раздался звон бокалов.

Олег Иванович уселся на место. На его смуглых щеках играл легкий румянец, а лицо светилось от удовольствия.

— Ну как? — обратился он к Виктории Андреевне. — Вам понравился мой маленький спич?

— Я в восхищении, — равнодушно ответила Виктория Андреевна, отпивая шампанского.

— Теперь вы хотите, чтобы я проводил вас домой?

Виктория Андреевна насмешливо изогнула бровь:

— А вам не кажется, что вы переоцениваете свое красноречие?

— Нет, — сказал Фомин, — не кажется. Тем более что проводить вас до дома не составит для меня никакого труда. Вы не поверите, но мне даже будет приятно!

— Правда? — Виктория Андреевна посмотрела на Фомина поверх бокала блестящими карими глазами. — Вы, кажется, сказали, что моя неприступность делает мне честь? А знаете, что делает честь вам?

— Что?

— Ваша настойчивость!

Виктория Андреевна замолчала, и Фомин нахмурился, пытаясь сообразить, как же ему следует понимать эту реплику. Подумав немного, он так ничего и не надумал и спросил прямо:

— И что это значит?

Виктория Андреевна улыбнулась.

— Какой вы глупый! — насмешливо сказала она. — Это значит, что я согласна.

— Да? — Морщинки на лице Фомина разгладились. — Ну, тогда давайте выпьем на брудершафт! Чтоб общение было приятнее, а расстояние между нами короче!

— Давайте, — игриво дернула плечом Виктория Андреевна.

Они переплели руки, сделали по глотку из своих бокалов, затем Фомин прижал к себе Викторию Андреевну свободной рукой, и они крепко поцеловались.

Вечер выдался тихим и лунным. Шагать по темному асфальту сквера и вдыхать запах разомлевших от тепла деревьев было приятно. Болдина достала из сумочки пачку «Вог». Дождавшись, пока она вставит сигаретку в губы, Фомин крутанул колесиком зажигалки и галантно поднес Виктории Андреевне извивающийся огонек пламени.

— Мерси, — сказала Виктория Андреевна.

Она элегантно прикурила — огонек осветил ее маленький аккуратный подбородок и пухлые губки — и помахала перед лицом рукой, отгоняя от глаз облачко едкого дыма.

— Поймать такси или хочешь пройтись пешком? — спросил Олег Иванович. — Вечерок-то сегодня какой славный, а!

— Да, вечер теплый, — согласилась Виктория Андреевна. — Но пешком будет далековато.

— А где ты живешь?

— Рядом с «Киевской».

— Рядом с «Киевской»? — Фомин удивленно вскинул брови. — Вот это да! Да ведь мне туда же! Я на Матвеевской живу. — Видя, что Болдиной это название ни о чем не говорит, Олег Иванович пояснил: — На электричке до дому добираюсь как раз с Киевского вокзала. Вот это совпадение, а! Стой здесь, я поймаю такси.

Машину Олег Иванович поймал быстро, что произвело на Болдину благоприятное впечатление — она любила мужчин расторопных и уверенных в себе.

В салоне такси Фомин накрыл маленькую ручку Виктории Андреевны своей широченной ладонью. Болдина посмотрела на его руку — толстые пальцы с черными волосиками, ухоженные розовые ногти, на безымянном пальце — золотая печатка с бриллиантом.

— Хорошо живете, — заметила Виктория Андреевна, кивнув на печатку.

Олег Иванович проследил за ее взглядом и улыбнулся:

— А, это. Хочешь — подарю?

— Вот еще, — фыркнула Виктория Андреевна. — Зачем мне мужская печатка?

— Продашь, а на вырученные деньги купишь себе машину.

— Спасибо, обойдусь.

Она попыталась высвободить руку, но Фомин крепче сжал ее пальцы. Затем наклонился к ней и прошептал, щекоча дыханием ушную раковину:

— Вика, ей-богу, еще не поздно поехать ко мне. Я живу один, и у меня в баре есть бутылочка дорогого французского коньяка.

— Нет, не стоит, — так же тихо ответила ему Болдина, поежившись от сладкой щекотки — чувствовать жаркое дыхание Фомина на своем ухе ей было волнительно и приятно.

— Но почему?

— Я тебя боюсь, — игриво ответила Виктория Андреевна. — Ты сразу начнешь ко мне приставать.

— Глупости! Я не такой!

— Все вы так говорите.

Фомин поцеловал мочку ее уха, затем проехался губами по ее шее. Болдина вновь поежилась и тихо засмеялась. Фомин взял ее пальцами за подбородок, повернул к себе и нежно поцеловал в губы.

— Ты живешь одна? — спросил он.

Виктория Андреевна покачала головой:

— Нет.

— А с кем?

— С мамой и сыном.

— Ты пустишь меня к себе?

— Нет. Только не сегодня. Послезавтра сын уезжает в лагерь, тогда ты сможешь прийти. Я не хочу его травмировать.

— Он что, такой чувствительный?

Болдина вздохнула:

— Ты ведь знаешь подростков, они все чувствительные в этом возрасте.

— Это точно. Но ждать до послезавтра — невыносимо. Ты такая аппетитная. И от тебя так пахнет…

Олег Иванович вновь поцеловал Болдину в шею, затем положил ладонь ей на бедро и принялся тихонько поглаживать его пальцами.

— Сумасшедший… — прошептала Виктория Андреевна, закрывая глаза. — Ведь мы здесь не одни… — Голова у нее слегка кружилась, рука Фомина была крепкой, сильной и нежной.

— Не волнуйся, водитель смотрит только на дорогу, — сказал Фомин. — А ты… ты сводишь меня с ума… — Олег Иванович перевел дыхание и скользнул пальцами Виктории Андреевне под юбку.

Спустя полчаса Фомин шагал по тротуару, мимо освещенных витрин и неоновых вывесок. На душе у него было гадко. То, что он поначалу принял за игру, оказалось правдой: Болдина действительно жила с сыном и матерью и наотрез отказалась пустить Олега Ивановича «на чашечку кофе». Все было как в плохом кино: как только такси остановилось возле дома, Вика быстро чмокнула Фомина в губы, сказала «до завтра», выскользнула из машины, махнула на прощание рукой и, пока Олег Иванович ошалело моргал глазами, скрылась в подъезде.