
Онлайн книга «Объект закрытого доступа»
— Он такой ревнивый? — Страшно! Сначала он начистит вам физиономию, а уже потом заглянет в ваше удостоверение. — Девушка усмехнулась: — Знаете что? Я даже хочу, чтобы он пришел! Чертовски любопытно будет посмотреть, как он размажет вас по стенке! Это будет как в американском кино, когда ссорятся полицейский и агент ФБР. — А ваш любовник — агент ФБР? — Почти, — поежившись, сказала Ника. — К вашему сведению, он работает в ФСБ. Так что, мой вам совет, товарищ следователь, убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову. Иначе мне придется соскребать ваши остатки с пола. Ника нервно хихикнула, а Турецкий сказал: — Вижу, вы и впрямь неважно себя чувствуете. — Я же сказала — я больна! — Но от вашей болезни есть простое и надежное средство. Отбросьте церемонии и воспользуйтесь им. Зрачки девушки сузились. — На что это вы намекаете? — сердито спросила она. — Я — порядочная девушка, а не какая-нибудь там алкого… — Бросьте кривляться, — оборвал ее Александр Борисович. — Возьмите с полки бутылку и опохмелитесь. Ника хотела было возразить, но, наткнувшись на холодный взгляд Турецкого, вдруг сникла, послушно поднялась со стула, взяла с полки бутылку и, вынув пробку зубами, наполнила грязный бокал до краев. Выпила она залпом. Вытерла мокрый рот рукавом халата и повернулась к Турецкому. Ее глаза, еще минуту назад подернутые поволокой сна, заблестели. По бледному лицу разлился румянец. Она улыбнулась: — Теперь я могу говорить с вами на равных. Я, знаете ли, немного перебрала вчера вечером и сегодня совсем ничего не соображала. Вы ведь не считаете это смертным грехом, правда? Я считаю, что девушка может иногда позволить себе расслабиться. — Почему бы и нет? — пожал плечами Александр Борисович. — Тут главное не переусердствовать. — Вот и я о том же! — обрадовалась поддержке девушка. — Может, сварить кофе? — Нет, спасибо. — Тогда давайте просто покурим. Вы ведь курите? — Иногда. — А я курю много. По утрам кашляю, но ничего не могу с собой поделать. Несколько раз пыталась бросить, но пальцы сами тянутся к пачке. Стоит забыться и — рраз! Сигарета уже дымится у тебя во рту. Просто наваждение какое-то! Вы пытались бросить? — Пытался. — С вами такое бывало? Когда сигарета сама оказывается во рту. — Не помню. — А со мной это случается постоянно. Вы не против, если я еще налью? А то мне что-то опять нездоровится. Ника зябко передернула плечами и, расценив молчание Турецкого как разрешение, снова взялась за бутылку. Александр Борисович смотрел на нее грустным взглядом. «Дело серьезнее, чем я предполагал», — подумал он. А вслух спросил: — Ваши родители живут в Москве? — Да, — не поворачиваясь, ответила Ника. — А что? — Вы часто с ними встречаетесь? — Редко. Они не вмешиваются в мою жизнь, а я — в их. «Вот в этом-то и проблема», — подумал Турецкий. Ника залпом выпила вторую рюмку и снова села за стол. — Вы только не подумайте, что я такая вульгарная, — сказала она, внимательно глядя на Турецкого. — Просто… скучно жить на белом свете, вот я и пью. С Валентином повеселее было, но он ведь всего лишь мальчишка. Так, ничего серьезного. Только секс. — Ника спохватилась. — Ничего, что я с вами так откровенно, товарищ следователь? — Ничего, — ответил Турецкий. Девушка улыбнулась и вдруг сказала: — Знаете, а мне с вами как-то спокойно. В вас чувствуется сила. С таким мужчиной, как вы, мне бы точно было хорошо. Вы женаты? — Женат. — И как? — Нормально. — Жене, наверное, не нравится ваша работа? Вы же постоянно имеете дело с преступниками. Или с такими отбросами общества, как я. — Девушка вновь усмехнулась: — Я ведь нигде не работаю, знаете ли. А коньяк и вино пью только французские. Вот, например, эта бутылка, — Ника кивнула в сторону початой бутылки коньяка, — сто баксов стоит. Не слабо, да? А я ее залпом, хлоп — и всё. Вы вот, например, такой коньяк только по праздникам себе позволить можете. А я могу каждый день пить. И знаете, в чем тут фокус? — В чем? — В том, что я красива. Да-да, и не смотрите на меня так. Я ведь не для хвастовства это вам говорю. Просто иногда мне кажется: лучше бы я была такой, как все. Тогда бы у меня и здесь, — Ника положила ладонь на сердце, — спокойней было. Не возражаете, если я еще чуть-чуть выпью? Тошно мне что-то. Александр Борисович не возражал. До сих пор он намеренно не перебивал и не торопил Нику. Ее разговорчивость была ему на руку. Выпив, Ника закурила. Глаза ее заблестели еще ярче, на щеках выступили красные пятна. — Зря вы так смотрите, — нетрезво произнесла она. — Вы ведь и сами не лучше их. Как вас зовут, я забыла? — Александр Борисович. — Александр Борисович, вы женщин любите? — Очень. — А жене изменяете? — Это личный вопрос, и я не буду на него отвечать, — спокойно сказал Турецкий. — Значит, изменяете. — Ника глубоко затянулась, не спуская с Турецкого блестящих нервных глаз. — Знаете что? А ведь его из-за меня убили. Последнюю фразу девушка произнесла негромким, хрипловатым голосом. Турецкий остался спокоен, казалось, эта фраза нисколько его не заинтересовала. — Вы уверены? — спокойно спросил он. Ресницы девушки обиженно дрогнули. — Уверена ли я? Черт возьми, разумеется, уверена! Штырь давно уже обещал с ним разобраться! С той самой драки! — Штырь дрался с Валентином? — Да! Это еще было до моего нового хахаля. — Ника мучительно поморщилась: — Господи, какой дурак! Если кого-то и нужно было убить, то моего нынешнего. С Валькой-то у нас давно уже ничего не было. Штырь зря его убил. — Кто такой этот Штырь? — Кто? Да местный бандит! Работает в игровом клубе. Тут, неподалеку, за углом. Там мы, кстати, и познакомились. Я тогда пьяная была и повелась на его сказки. А потом никак не могла от него отделаться. Как-то раз Валька увидел нас вместе и набил этому придурку морду. Вот он и отомстил. — Вы уверены, что это он убил Валентина? Ника удивленно посмотрела на Турецкого: — А кто же еще? Я ведь их видела вместе, Вальку и этого. — Когда? — Примерно за неделю до того, как Валька пропал. Они сидели в сквере возле клуба, а я проезжала мимо со своим нынешним. Они сидели и о чем-то говорили. У Штыря это называется «базарить». Наверное, «забивали стрелку» для «разборки». Штырь страсть как «разборки» любит. — Аккуратная бровь Ники дрогнула. Она щелчком ногтя сбила с сигареты пепел и продолжила осипшим от волнения голосом: — Когда я узнала, что Валька пропал, я Штырю позвонила… Наговорила ему всяких глупостей, уже не помню каких… Что-то вроде того, что даже после смерти Вальки ему ничего не обломится. |