Книга Падение звезды, страница 68 – Фридрих Незнанский

— Телевидение раскрутит твое милое личико. А там и приглашения посыпятся дождем. Модные показы, съемка в рекламе… Может, даже в большое кино или в сериал пригласят! Тогда тебе и ВГИК твой не понадобится. Ведь не заканчивала же ВГИК Мерилин Монро. И Ава Гарднер не заканчивала. А их имена и лица знает весь мир!

Вика задумалась. Потом недоверчиво спросила:

— А как же театр?

— Глупенькая, — усмехнулся Виктор Янович. — Театр от тебя никуда не денется. Кстати, ты знаешь, что шоу будет вести Феликс Бондаренко? Между прочим, он один из самых влиятельных людей в нашей киноиндустрии. Если ты ему понравишься, он сможет сделать тебе протекцию. Может, даже пригласит в свой фильм. Я слышал, он собирается снимать какую-то историческую ленту. Не то про Екатерину Великую, не то про Емельяна Пугачева. Уверен, там и для тебя роль найдется. К тому же Феликс — мой старый приятель. Я замолвлю за тебя словечко.

— Правда, замолвишь?

— Ну… — притворно замялся Ханов.

— Что?

— При одном условии.

— При каком?

Виктор Янович игриво улыбнулся и спросил:

— Ты сделаешь то, что я люблю?

— Что? А, это. — Вика виновато улыбнулась. — Ты знаешь, милый, я сегодня как-то не в настроении. И голова кружится.

— Бедняжка. Но мне так этого хочется. Посмотри — я уже готов! Ну сделай это для меня, детка…

Он положил ладонь на влажные волосы Вики и, продолжая уговаривать, мягко, но настойчиво стал давить ей на голову. Вика вздохнула и юркой змейкой соскользнула с колен Ханова на пол. Виктор Янович откинулся на спинку кресла и блаженно закинул руки за голову, приготовившись получить очередную дозу неземного удовольствия…

Вечером того же дня между Викой и ее матерью произошел серьезный разговор.

— Мне не нравится то, чем ты занимаешься, — сказала мать, не отрываясь от вязания.

Вика убавила у телевизора звук и спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ходишь по сцене почти нагишом. А на тебя из зала глазеют сотни людей. Да еще и по телевизору показывают! Ну куда это годится? А что будет, когда ты встретишь человека, которому судьбой уготовано стать твоим мужем? Как ты расскажешь ему о том, чем занималась?

Спицы проворно мелькали в смуглых, худых руках матери.

— Мам, это в тебе говорит совдеповская закваска, — ответила Вика. — Пойми, мир изменился! Тысячи девушек мечтают о том, чтобы попасть на конкурс красоты. Да только не всем выпадает счастливый шанс.

Спицы замерли в руках у матери.

— Тысячи девушек мечтают показывать мужикам со сцены свои голые прелести?

— Послушать тебя, так я проституткой какой-то работаю! — рассердилась Вика. — И потом, я уже встретила мужчину своей мечты.

— Ты имеешь в виду того хлыща, который затащил тебя в это болото?

— Он не хлыщ. Он режиссер народного театра. Между прочим, человек знаменитый и уважаемый среди театралов.

Однако маму Викины доводы не убедили:

— Думай что хочешь, дочка, но он мне не нравится. У него в глазах бесы. И смотрит он на тебя как на товар. Как на дорогую вещь, которую он случайно купил на дешевой распродаже. И случись хорошая цена, так он с радостью тебя продаст.

— Мам, с такой фантазией тебе нужно детективы писать. Ты вообще думаешь, что говоришь?

— У меня больное тело. Но голова, слава тебе господи, работает нормально.

— Вот в этом я сильно сомневаюсь, — выпалила Вика. И тут же пожалела о своих словах, увидев, как задрожали губы у матери. — Ладно, мам. Я не хочу с тобой ссориться. Сама знаешь, что твое лечение требует много денег. Тебя нужно отвезти в Германию, в Мюнхен. Помнишь, что говорил врач? В ближайшее время тебе может понадобиться операция!

— Я не хочу, чтобы мое здоровье было оплачено грязными деньгами, — гордо заявила мать.

— «Грязными»? — Вика усмехнулась. — Я знаю, откуда у тебя такие мысли. Это все твой отец Николай, да? Этот святоша с жидкой бородкой и кадилом в руках. «Мужчина, у вас сумочка дымится!»

— Не смей так о нем говорить. Отец Николай хлебнул в жизни столько горя, что нам с тобой и не снилось. И он никогда… слышишь, никогда не говорил о тебе ничего плохого! Он просто считает тебя заблудшей овцой…

— Вот спасибочки! Овцой меня еще никто не называл. Твой святоша умеет отпускать комплименты.

— Дурочка.

— Ма, я-то, может, и дурочка, но ведь и ты не умнее. Вешает он тебе лапшу на уши, а ты ему веришь. «Овца»… А сам небось каждый пятничный вечер бежит домой к телевизору, чтобы эротику по дециметровому каналу посмотреть! У него не только кадило дымится, но и кое-что другое. То, что они под рясой прячут!

Вика осеклась, испугавшись, что наговорила лишнего, но, вопреки ее ожиданиям, мать осталась спокойна. Даже усмехнулась:

— Какая же ты дура, Вика. Я думала, что ты у меня взрослая, а ты такой же глупенький ребенок, как десять лет назад. Тогда даже умнее была.

На том их беседа и завершилась.

А уже на следующий день Вика забыла о неприятном разговоре: ее подхватил и понес новый яркий вихрь, вихрь, который назывался телевизионное шоу «Мисс ТУ».

Вел шоу знаменитый актер и обаятельный мужчина Феликс Бондаренко, человек достойный и уважаемый.

— Ты уж обрати внимание на мою девочку, — наставлял его по старой дружбе Ханов перед началом первого тура.

— Старик, не переживай. Все будет путем. Твоя — это та шатенка с шикарным бюстом и глазами дикой лани?

— Да.

Бондаренко прищелкнул языком:

— Девочка просто супер! У тебя с ней что?

— Да так, — уклончиво ответил Ханов.

— Отношения на уровне постели?

— Вроде того.

Бондаренко вновь, на этот раз более внимательно, посмотрел на Вику:

— Такая девочка достойна большего. Дура, наверно, набитая, да?

— Почему ты так решил?

— Ну как… Закон жизни, старичок! Если здесь и здесь… — Феликс прижал одну ладонь к груди, другую — к заду — все как надо, значит, в башке пусто. Природа стремится к равновесию.

— Нет, она под этот закон не подпадает.

— Н-да? Ну что ж, посмотрим, посмотрим.

Судило конкурсанток жюри под председательством руководителя кастингового агентства «Шарм» Константина Сергеевича Чернова. Входили в жюри известные люди: дизайнер Вадик Лисин, президент благотворительного фонда «Русская краса» Валентина Кравцова, известный бизнесмен Эдмонт Вермель и еще несколько персон калибром поменьше.

Участие в конкурсе оказалось тяжелой, изнурительной работой. От бесконечных репетиций, света софитов и занятий по пластике к вечеру у Вики раскалывалась голова, болели ноги и слезились глаза. Домой она приползала часам к десяти вечера. А потом до полуночи, а иногда и до часу ночи сидела за конспектами, готовясь к занятиям в университете. Неприятным моментом стали и ухаживания председателя жюри Чернова, которые Вика — вежливо и с тактом — отвергала.