Онлайн книга «Дети Силаны. Паук из Башни»
|
– Без толку, – вмешался Симон. – Он достал его. – Кто достал? – Хозяин, конечно! – Что теперь? – Он должен умереть. Хозяин сам вложил Слово в его уши, от этого не отвертеться, не спрятаться. Он раб. – Хочешь сделать это сам? – Он мой брат. – Это не ответ. – Я не позволю тэнкрису убить его. Симон взмахнул рукой и порвал глотку убийце, но, даже захлебываясь кровью, тот продолжил жить и сопротивляться. Поэтому Симон ударил еще и еще раз, пока его брат не затих. И тело потащили прочь. – Что теперь? – Тень Тени мертв. – А ты… не можешь говорить? Как работает это Слово? Почему ташшары не подчиняются хозяину, но и говорить не могут? – Потому что таков порядок. Мы иные, мы подчиняемся лишь прямому приказу, а не переданному через чьи-то руки. Но он все же может запретить нам говорить. Ты получил все ответы, на которые мог рассчитывать. Малодиусы не скажут ни слова, жешзулы будут немы. Более того, хозяин может бросить клич, и они набросятся на тебя. – Тогда я побегу. – Беги, а мы будем защищать твою спину. Громкий птичий крик вожака, и двенадцать ташшаров ринулись вслед за мной по улицам, по стенам и крышам домов. Унизительно бежать вот так, словно какому-то таракану от хозяйской подошвы, но если то, что наговорил старик, правда, мой враг колдун огромной силы, которому против своей воли подчиняется едва ли не вся столичная нечисть. Необычный и неприятный выкидыш судьбы. Хочет ли он моей смерти? Думаю, нет, иначе я был бы мертв уже давно. Но, как выяснилось, он хотел заманить меня в западню в день парада, а значит, что сейчас он с удовольствием посадил бы меня в клетку! Вопрос лишь в том, откуда он знал, что я стану помехой его плану? Дирижабль стрелял по городу, находясь на огромной высоте, чтобы просчитать возможность вмешательства одного-единственного тана, не владеющего магией, надо быть либо гением, либо великим перестраховщиком! Либо оракулом, но этого я не рассматриваю всерьез. Он знал, что я смогу предотвратить бомбардировку! Осталось понять, откуда он это знал? Мысли гудят в голове роем рассерженных пчел, пока ступени мелькают под ногами, я бегу вверх по катакомбам к провалу в стене, по земляной кишке, вверх, в разрушенный храм. Очнулся лишь тогда, когда надо мной оказалось тусклое предзакатное небо. Светило клонится ко сну, и небосвод вновь покрывается мутной пленкой. Я смертельно устал, ноги одеревенели, в легких бушует пламя, а в голове шумит прибой. – Вы в порядке, хозяин? – Дай только отдышаться! Я задрал голову, пытаясь вдохнуть зимнюю прохладу, но глотаю лишь густую затхлость и мерзкий запах шеймалаяна, который ненавижу со времен войны. Словно все еще прозябаю где-то там, где мне угрожает смертельная опасность! Под землей, в мертвом городе, или на поле брани, под обстрелом малдизской артиллерии! Страх… он порождает в памяти худшие воспоминания. – Ты еще не спасся. Симон и его сородичи горгульями восседают на стенах разрушенного храма и следят за мной немигающими желтыми глазами. – Уходи той же дорогой, которой пришел. Лишь оказавшись снаружи, ты обезопасишь себя. В какой-то степени. – А вы? – Мы спрячемся так далеко и глубоко, что у него не хватит времени, чтобы нас искать. Надеюсь, что мы смогли тебе помочь. Ташшары исчезли. – Идем, Себастина. Посмотрим, не обрушится ли сегодня на нас еще больше дармовых ответов? Я отпустил кучера за четыре улицы до места назначения, оставшийся путь мы с Себастиной прошли пешком. Поднявшись на крыльцо, я потянул за кольцо. Сначала раздались быстрые шаги, и за дверью послышался громкий собачий лай. Чуть погодя последовали шаркающие шаги. – Глэдстоун, пошел вон! Сегодня ты гулять больше не будешь! Дверь открылась, и на порог вышел Инчиваль с бокалом бренди в руке. На его лице просматривался нездоровый бледный оттенок, под глазами залегли серые мешки. – Инч, надо поговорить, – сказал я, откинув капюшон. Мой друг вздохнул и с сомнением посмотрел на бокал. Глэдстоун просунул круглую башку сквозь дверную щель, увидел меня, усилил натиск, вырвался и прыгнул под ноги, напрашиваясь на ласку. – А собаку не обманешь. Хм. – Инчиваль выбросил стакан на газон. – Приподними-ка подбородок, хочу присмотреться. Сомнения, знаешь ли. – Что? Прежде чем я успел что-то понять, сокрушительный апперкот сбил меня с крыльца и швырнул на дорожку. Весь мир принялся крутиться вокруг каким-то хороводом, и я весьма отстраненно почувствовал, что меня поднимают чужие руки. – Забыли? – спросил я, пытаясь сфокусировать зрение. – Забыли, – улыбнулся мой друг. – Прошу внутрь, тут холодно, господин покойник! Вскоре я уже сидел у него в гостиной с бокалом крепкого коньяка в руке. Инчиваль помешивал в чашке чай с бергамотом и слушал мой рассказ, начиная с момента крушения дирижабля и заканчивая событиями прошлого дня. – Значит, – заключил он, – тени гнались за мной, а не за тобой в тот раз? – Это все, что ты вынес из моих слов? – О, что ты! Нет, мне очень понравилась та часть, в которой ты угрожаешь л’Калипса револьвером. Кто бы мог подумать, он и человеческая женщина! – Пути Луны, хм… запутаны. – Воистину! Что же до подземного города, в котором живут твари Темноты, то это больше похоже на бред пьяного… Нет, сумасшедшего! Нет! Умалишенного пьянчуги! – Благодарю. – Но я верю тебе! – Инч отпил чаю, а я смог разглядеть в его глазах блеск безумного восторга. Такой же восторг укутал его сплошным коконом и стал расти, подгоняемый завихрениями энтузиазма. – Руку бы отдал, чтобы посмотреть своими глазами! – А я бы отдал, чтобы дослушать старика. – А тебе мало информации? – Мало. – Ты нашел подвески леди Атран в запертом зале с тремя сотнями приглашенных гостей без полного обыска за три минуты. – Не путай ту глупость с делом государственной важности. Компаньон леди Атран баловался веселящими камнями, баловался плотно, о чем свидетельствовали синие пятна под глазами, которые он пытался скрыть с помощью косметики. Мелкая трясучка рук и обезвоживание говорили о том, что у него начиналась ломка. Помнишь, что он попросил у лакея, когда ему поднесли игристое? – Воды. – Именно. Никакое вино так не утолит жажду, как чистая холодная вода. А этот субъект любил спиртное. В конце концов, его выдавал эмоциональный фон. – Хм, интересно, где он сейчас? – Этот ворюга? Долбит камень на каторге. Или подох. |