
Онлайн книга «Пуля для следователя»
— Вы знаете, это было очень давно. С трудом припоминаю детали того дня. Кажется, когда Дулепин позвонил, у меня проходило важное совещание. По-моему, я посоветовал ему обратиться в милицию. — Точнее, по утверждению сотрудников завода, вы порекомендовали ему позвонить начальнику УВД Гордиенко. Вам известно, что его сын является одним из новых владельцев? — Известно. Но Альберт Васильевич принадлежит к тем людям, которые ставят общественное выше личного. Если человек не прав, он поступит с ним строго по закону, пусть это даже родной сын. Услышав подобную филиппику из уст мэра, следователи были немало удивлены — сам Альберт Васильевич за время задержания слова доброго не сказал про Владимирцева. — Вы-то как раз относились к младшему Гордиенко с отеческой теплотой. Когда тот потом выступил в роли «белого рыцаря» и предложил Дулепину продать всю заводскую недвижимость за три миллиона, даже чуть меньше, вы активно поддерживали его. Чем это вызвано? — Я считал, это хорошая цена. Александр Борисович посмотрел на Перову. Та сказала: — По самым скромным оценкам, их недвижимость стоит пятнадцать миллионов. — Все зависит от того, кто считает, — сказал Владимирцев. — Положим. Далее — Дулепин послал вам факс: письмо, в котором было сказано, что оформление права собственности было осуществлено Ананьевским народным судом на основе сфальсифицированных документов. Что вы ему ответили? — Точно не помню. — На заводе утверждают, что вы вообще ничего не ответили — ни на факс, ни на звонки по этому поводу. — По телефону я сказал Евгению Трофимовичу, что попытаюсь во всем разобраться. — Когда вы разобрались? — Дело длительное. Затем последовали трагические события, я так и не успел разобраться во всем до конца. — Тем не менее вы пообещали Дулепину, что приостановите действие договора о купле-продаже. — Что да, то да, — согласно кивнул мэр. — Теперь по датам, — продолжил Турецкий. — Факс был отправлен утром тринадцатого сентября, на следующий день, четырнадцатого, вы пообещали директору приостановить действие договора. А пятнадцатого сентября лично позвонили в налоговую инспекцию и попросили внести в государственный реестр изменения — о назначении Балясникова гендиректором. Причем они сделали это в течение двух дней, хотя обычно регистрация занимает три недели. Как понимать такой неожиданный реприманд? На Владимирцева было жалко смотреть. — Я считал, нужно временно выполнять букву закона, — лопотал он, — а после решения арбитражного суда вернуться к прежнему положению вещей. — Этот иск о признании незаконности сделки и самоуправстве был подан в конце сентября. Однако арбитражный суд его до сих пор не удосужился рассмотреть. Почему это произошло? — Мне трудно сказать. Я далек от этой сферы. — Зато прокурор близок. Следствие установило, что рассмотрение дела было парализовано под его давлением. А сам Виктор Николаевич утверждает, что поступал так по вашему личному указанию. — Впрямую я этого не говорил. — А намеками? — Не знаю. Видимо, он превратно истолковал какие-то мои слова. Допрос продолжался в таком духе, когда Александру Борисовичу позвонил Грязнов и попросил его зайти к нему. Оставшись с молодой следовательницей, Владимирцев надеялся вздохнуть полегче. Не тут-то было — Светлана буквально загоняла его своими вопросами: почему он разрешил дать младшему Гордиенко всю информацию по металлургическому заводу; почему юристы новых владельцев получили доступ к учредительным документам и сведениям об акционерах; почему он давал Ладошкину чистые бланки со своими подписями… Мэр напоминал боксера, который бегает по рингу и не знает, куда спрятаться от нападающего соперника. Когда Турецкий вернулся в кабинет, Светлана сразу догадалась по его радостно-возбужденному виду, что у того есть важные новости. Едва заметным кивком и выразительным взглядом он подтвердил: мол, потом расскажу. — Евгений Афанасьевич, вы знаете, где сейчас находится младший Гордиенко? — неожиданно спросил Турецкий. Замешкавшись, мэр ответил отрицательно. — Когда вы с ним последний раз разговаривали? — Вчера. Анатолий звонил мне, только я не знаю откуда. — Мы тоже этого не знаем. Скрывается ваш любимчик. Однако он же звонил, наверное, не просто так, не погодой в Зеленодольске интересовался. Видимо, по важному делу. Рисковал человек, его же могли запеленговать. — Просил обеспечить его отцу хорошего адвоката. — А телефон свой оставил? Как с ним связаться? — Нет, не сказал. Сидя в задумчивости, Александр Борисович пригладил шевелюру, почесал затылок, потом спросил напрягшегося в ожидании мэра: — Вам часто приходилось отдыхать в Акуловке? — Не очень, но приходилось. Там расположено наше дачное хозяйство. Иногда хочется отойти от повседневной суеты. — Я понимаю вас как никто другой. Надеюсь, не в одиночестве скучали? — Что вы имеете в виду? — Не то, о чем вы подумали. Хотя, надеюсь, вы не настолько наивны, чтобы считать, будто скрытой камерой снимались только селиховские забавы. Вас тоже не оставили без внимания. Однако сейчас речь о другом. Мы интересуемся, грубо говоря, вашими собутыльниками. Кто составлял костяк вашей компании? Душа Владимирцева клокотала от негодования: «Ах негодяи! Сняли меня все-таки, приготовили компромат. Ну так черта лысого буду я вас выгораживать! Сам пропаду, но и вам будет худо». — В основном я ездил в Акуловку, когда меня приглашал Альберт Васильевич. То есть при мне он там был всегда. Очень часто отдыхали Анатолий и Ладошкин, они жили подолгу. — Кроме Акуловки, у вас были куда-нибудь массовые поездки за пределы города? — Пару раз ездили в Ярославль, там у Альберта Васильевича есть дом. — Да, так вот насчет Ярославля, — оживился Турецкий. — Вы знаете адрес этого дома? — Откуда? Приезжали затемно, гуляли на участке, даже за ограду не выходили. — То есть дорогу туда показать не можете? — Нет, не знаю. — Ладно, Евгений Афанасьевич. Сегодня вы наговорили нам будь здоров. Есть над чем покумекать. Прочитайте протокол, исправьте, если что не так, подпишите. Заодно дайте подписочку о невыезде из Зеленодольска. Чтобы никаких поездок за границу или, не дай бог, в Ярославль. — Хоть в Москву-то можно? — Без нашего приглашения — нельзя. Когда Владимирцев ушел, Александр Борисович собрал всех следователей, работавших по поливановскому делу. Не было только Яковлева, который сейчас находился на задании. |