Книга Свой против своих, страница 36 – Фридрих Незнанский

— Мы экономили около десяти миллионов. Конечно, все сотрудники получали бонусы.

— То есть порекомендовал в предвкушении навара. — Турецкий специально увел разговор в сторону, чтобы усыпить бдительность допрашиваемого. Пусть тот немного успокоится, уверует в свою удачливость. А уж тогда его можно будет застать врасплох. — Скажите, Аркадий Гаврилович, а для чего вообще нужно было пересылать деньги в Нью-Йорк? Вы же их оттуда и получали. Сразу можно было оставлять необходимую сумму «Кристаллу». Зачем понадобилось заваривать такую кашу? Какой смысл крупным деньгам сновать туда-сюда? Есть же риск — и на таможне могут прицепиться, и грабители еще не перевелись. Хотя бы взяли дорожные чеки. Уж вам-то прекрасно известно об их существовании.

Верещагин отвечал все с большей неохотой. Паузы между вопросами следователя и ответами задержанного становились заметно продолжительнее. Во время одного из таких молчаливых перерывов в кабинете появилась Галина Романова, Турецкий предложил ей остаться, чтобы присутствовать на допросе. Через несколько минут к ним присоединился заехавший по делам Алексей Михайлович.

— Так зачем нужно было все усложнять? — повторил свой вопрос Турецкий.

— Потому что нам поступают исключительно целевые деньги, — со вздохом промямлил Верещагин. — Они рассылаются комитетом ООН по программе «Борьба с бедностью». В условиях оговорено, что вести торговые операции фирмы, находящиеся на территории Америки, стало быть и «Кристалл», не имеют права. Поэтому деньги перечислялись на наш счет в Москву. Потом уже мы ими распоряжаемся.

— То есть вы боретесь непосредственно с бедностью, только непонятно с чьей. Это и придется нам выяснить, — усмехнулся Турецкий и задал тот вопрос, который сейчас для допрашиваемого был неожиданным: — Как вы думаете, почему Анатолий Ксенофонтович Альбицкий утверждал на допросе, что эти пресловутые восемьдесят тысяч ему дали именно вы?

— Он имел в виду мою фирму. Бывает же, что предприятие идентифицируют с именем руководителя. Например, получая деньги из ООН, мы говорили: «Поступили деньги от Коростылева».

— То есть государство — это я. Однако, говоря о передаче этой крупной суммы, Альбицкий имел в виду непосредственно вас. Я уточнил.

— Значит, просто выгораживает Лисицына. Он же не знает, что тот погиб.

Этого Альбицкий действительно не знал.

— Сильно подозреваю, они находились в сговоре, — продолжал Аркадий Гаврилович. — Я чувствовал, за моей спиной творятся какие-то делишки, только схватить за руку не удавалось. Выходит, слишком доверился Лисицыну, и в результате… — Он с беспомощным видом развел руки в стороны.

— Надеюсь, до завтрашнего утра вы сможете вспомнить, каких бедняков кроме Альбицкого удалось спасти от голодной смерти, и подробно поведаете нам об этом, — сказал Александр Борисович в завершение допроса.

— Какой бред несет! — возмутился Курточкин, когда конвойные увели Верещагина.

— Бред-то бред, а доказывать все равно придется. Он к тому ведет, что, если пропали какие-нибудь деньги и его станут обвинять в растрате или что-нибудь в таком духе, он все свалит на Лисицына. Трюк известный. Не он первый до него додумался.

Алексей Михайлович рассказал, что к этому времени удалось узнать об убийстве Лисицына.

— Близкие у него есть? — поинтересовался Турецкий.

— Да, жена, сын. Жена Татьяна Григорьевна работает верстальщицей в редакции еженедельного журнала, сын Анатолий — студент, учится в станкоинструментальном институте, на факультете автоматики. По-моему, положительный парень, ни с какими наркоманами и тому подобной шушерой не связан.

— Насчет угроз?

— Ничего подобного семья не слышала. И последние дни Лисицын вел обычный образ жизни, был спокоен, не жаловался на служебные проблемы.

— Какие будут предложения?

— Сейчас нужно дождаться результатов экспертизы, — ответил Курточкин.

— Что-то настораживает?

— Пистолет с глушителем опять же не выброшен. Тридцатилетний здоровяк, профессионально уложивший свою жертву одним-единственным выстрелом.

— А-а, — понятливо произнес Турецкий, — напоминает убийство Пресняковой и Сурманинова.

— У меня тоже мелькнула похожая мысль, — сказала Романова. — Выходит, опять все вертится вокруг банка «Орион-2002». Преснякова интересовалась расходом денег, получаемых от ООН по той программе, в которой задействованы «Глобус», «Кристалл» и контролируемая банком посредническая фирма на Кипре.

— Там работает ее сын, — напомнил Курточкин.

— Насколько я поняла, хотя он там генеральный директор, но в их системе мелкая сошка. Пешка в большой игре. Однако как раз через него и могли худо-бедно оказывать давление на Преснякову, считавшуюся инициатором развития изменения банковской отчетности.

Смачно шлепнув себя ладонью по лбу, Алексей Михайлович вдруг воскликнул:

— Вчера же было девять дней со дня гибели! Помнится, Саврасов обещал приехать на девятины матери!

— Да здесь он, здесь, — успокоил его Александр Борисович. — Прилетел вчера утром. Володя Поремский не отходит от него ни на шаг. Следит за всеми саврасовскими контактами.

— Что-нибудь подозрительное есть?

— Трудно сказать. Во всяком случае, Скворцовская была и на кладбище, и на поминках, которые проходили дома у Павла Афанасьевича. На кладбище она и Дмитрий практически не общались. Насчет дома не знаю. Она ушла оттуда одна из последних, Дмитрий проводил ее до машины. Скворцовская что-то с пылом ему говорила, доказывала, однако тот стоял с мрачным видом и вяло реагировал на ее слова. Поремскому показалось, что она уехала рассерженной.

— Одна уехала?

— С водителем. Тот поджидал ее в машине.

В это время в кабинете появился Поликарпов.

Поздоровавшись, толстый Владислав Александрович устало опустился на стул.

— Ну, друзья мои, я вам доложу, Скворцовская — это экземпляр. Аферистка — пробы негде ставить. Обманывает всех партнеров на каждом шагу. Сейчас почуяла беду: расследуется дело Пресняковой, срочно стала обрубать концы. Ее необходимо изолировать, иначе потом сам черт ногу сломит. Она вполне способна запутать все данные в документах. Сейчас всеобщая компьютеризация стала нашим противником. В бумагах столь многочисленные исправления сделать невозможно.

— Вы с кем общаетесь в «Орионе»? Кто-то вам помогает?

— Да, есть там милая молодая женщина — Оксана Чохонелидзе, заведующая операционной службой банка.

— Кто вас с ней познакомил?

— Конечно, Скворцовская…

— Ну так! — протянула Романова. — Наверное, ее правая рука. Вряд ли оруженосец не выложит все начистоту.

— В данном случае инициатива исходила от меня. Я сразу сказал, что мне требуется помощь заведующего операционной службой, — объяснил Владислав Александрович. — Не знал, кто конкретно этим занимается. Больше того, мне казалось, Людмила Витальевна весьма неохотно вверила меня Чохонелидзе. А та женщина весьма принципиальная, режет правду-матку в глаза. Если чего-то не знает, вместе разбираемся. Уже выяснилось, что некоторые важные документы циркулировали таким образом, чтобы Оксана Станиславовна не могла их проконтролировать — через другие отделы или когда находилась в командировках. Кстати, в последнее время ее часто посылали в командировки, как сама Чохонелидзе считает, без особой на то необходимости. Чтобы убрать с глаз долой.