Онлайн книга «Сенсация по заказу»
|
— Еще хуже! Я всего лишь антикварщик. Антиквар-щик начинает с тысячи рублей и одной табуретки — книги, вазы, картины, — а через двадцать лет у него — тысяча табуреток — книг, ваз, картин, — и все та же тысяча рублей. — Не прибедняйтесь, — засмеялся Турецкий. — Вы все-таки не понимаете, — вздохнул Дудник. — Я торгую престижем… Если что-то завтра случится в мире или в стране, первое, что будут продавать, и последнее, что будут покупать — это мой товар. А вы хотите лишить меня репутации. — И без малейшего перехода он сказал: — Ну так кто вас интересует? Турецкий показал фотографию Шляпникова. — Да, это фигура. Понимаете? Его золоченая рухлядь не интересует. Турецкий кивнул. — У него интересные коллекции. Примечательные. Да и сам он — человек довольно разносторонний. И богатый, говорят. — Вы с ним общались? — Приходилось… Он любит искусство… — Дудник поймал вопросительный взгляд Турецкого. — Почему мне так кажется? Потому что в своей любви он заходит так далеко, что, видя значительное произведение в руках того, кто по-настоящему не в силах по достоинству его оценить, он ничем не станет брезговать, чтобы заполучить эту вещь в свою коллекцию. Понимаете? Какая убедительная черта характера, подумал Турецкий. — Можете привести пример? — Могу. Но не стану. Тогда Турецкий негромко сказал: — И он сам когда-то был антикварщиком и у вас за прилавком стоял, верно? — Может быть, — забормотал старик, — столько воды утекло… — Ну вот что, отец, — скомандовал Турецкий. — Отойдите в сторону! И откройте дверь, которая позади вас. — Это просто рама, — возразил Дудник. — Рухлядь золоченная. Нет тут никакой двери… — Делайте, что велено. — Турецкий направил на него пистолет. — Сзади, Сан Борисыч! — выкрикнул знакомый голос. Турецкий резко обернулся, одновременно стреляя, но еще до этого щелкнул сухой выстрел. В антикварной лавке на пол упали два человека… — Ма, ты видела нового продавца в «Курах-гриль»? — ворвалась на кухню Нинка. — Ма, там такой чел! Он — вылитый папа! — Не сочиняй. — Да говорю же, просто клон какой-то! Ирина ткнула пальцем в газету: — А ты знаешь, дочь, что пагубное пристрастие к наркотикам и алкоголю частично определяется генами? — Я же серьезно! — И я серьезно, — сказала Ирина и зачитала: — Результаты исследования ученых из Оксфордского университета показали, что на особенности личности и наклонности, которые ведут к нездоровому образу жизни, сильно влияют генетические факторы. Взаимосвязь выявлена между одним из вариантов другого гена — рецептора допамина и экстравертным типом личности. Люди, в организме которых присутствует этот ген, также склонны к курению и употреблению наркотиков. Типы рецептора допамина влияют на реакцию мозга на допамин — сигнальную молекулу, которая тесно связана с поведением, характеризующимся стремлением к новизне и удовольствиям… Не в бровь, а в глаз, а? — иронично подвела черту Ирина. — Новизна и удовольствия — конек нашего папочки. — Ты думаешь? — Нинка, ты экстравертный тип личности? — спросила мать. — Это как? — заинтересовалось чадо. — Всегда открытая, жизнерадостная, душа любой компании? Чадо подумало и сказало: — Не любой. — Значит, гены, — сокрушенно констатировала Ирина. — Вот так-то, все равно во всем и всегда изначально виноваты родители… Или родители родителей. — Да я серьезно говорю! Там папин двойник работает! Ирина потянулась. — Посмотреть, что ли, на этого клона? — пробормотала она. — Я с тобой, — вызвалась Нинка. — Может, купим курочку? — Давай уж две, — резюмировала хранительница очага. Курочку они не купили, ни одну, ни две, потому что при виде продавца остолбенели и обо всем забыли. Ирине стало неловко, и она толкала Нинку, чтобы та отошла подальше и не так пялилась. Сходство было потрясающим. Совпадали рост, телосложение, цвет волос и даже отчасти — черты лица, если только смотреть в профиль. Анфас разница была видна отчетливо, но все же это было удивительно. — Я слышала, что у каждого человека есть двойник, — сказала Ирина. — Где-то… Слушай, Нин, а ведь он помоложе нашего папки будет! — Пошли домой, — скомандовала Нинка. В антикварной лавке на пол упали два человека. Один, неподвижный, с дыркой во лбу, был Шляпников, второй — Смагин, зажимающий руками живот. Хозяин, Дудник, пригнулся за стойку. — В машину! — закричал ему Турецкий. — Помогай! Через несколько минут Смагин лежал на заднем сиденье «Волги». И он сам, и сиденье были залиты кровью. Турецкий одной рукой крутил руль и мчался, виляя в потоке машин и отчаянно сигналя. Второй рукой, перегнувшись назад, он прижимал к животу Сма-гина сорванную с себя рубашку. Она была изначально красного цвета, поэтому Турецкий не понимал, идет еще кровь или нет. Турецкий уже вызвал «скорую», и она предположительно ехала к ним навстречу. — Что ж ты, дурак, за мной поперся?! — ругался Турецкий. — Вот дурак-то?! Ну ду-дурак же… — Других слов в голову почему-то не приходило. — А я… такси… и следом… сразу все понял… — Кровь пузырилась у Смагина на улыбающихся губах. — Красная, — сказал он. — Страшно… Умираю, да? — Не говори ерунды. — Я это чувствую. — Ты уже умирал?! Смагин застонал. Турецкий закричал на него: — Я спрашиваю, ты уже умирал? Твою мать! Дурак несчастный! Ну зачем?! Умирал?! Говори!!! — Нет еще… ни разу… Только больно очень… Турецкий сказал поспокойней: — Раны в колено или в живот — это самые болезненные раны, понял? Но никто еще от них сразу не окочурился. Ты будешь жить. Понял? Ты же бегун, черт побери, ты должен продержаться! — Продержаться… — Правильно, цепляйся за все подряд, цепляйся за мои слова, парень, только не отключайся. Ты же стайер, ты не врач, правильно?! — Стайер… — Так, значит, ты признаешь, что ни хрена в этом не понимаешь! Тогда, если ты закончил высказывать свою точку зрения, лежи спокойно и слушай новости. Я привезу тебя на место, найдем врача, врач тебя заштопает, и все будет в порядке. Теперь говори: все будет в порядке. Говори, Олежка, все будет в порядке! — Турецкий в отчаянии ударил по рулю. — Говори же: все будет в порядке! — … В по…рядке… — Молодец, — сказал Турецкий. — Ты молодец. Просто молодчага. — В сборную не попал, — прошептал Смагин. И перестал дышать. |