Онлайн книга «Список ликвидатора»
|
– Погоди, – повернулся к нему друг, – так одеколоном от тебя, что ли, несло? – Да… – признался опер. – Зачем же ты такой гадостью надушился? – Много ты понимаешь… – обиделся Жуков. – Это парфюм «Мускус»… Бабам знаешь как нравится? – Тут опер почему-то понизил голос и признался: – Я сегодня утром, когда на работу уезжал, второпях не тот пиджак надел… Этот вот, – опер хлопнул себя по белым лацканам, – он у меня для свиданок предназначен. Я его еще недели две назад «Мускусом» побрызгал, и аромат все держится… – «Аромат»… – передразнил Папалаев. – Да это жуть какая-то, а не аромат… – Не тебе судить! – высокомерно сказал Жуков. – Бабам судить! – Ну и как? – заинтересовался Папалаев. – Клюют? – А то! – оживился друг. – Дня три назад, например, с такой блондиночкой познакомился в кафешке… – Глаза опера загорелись. – Захожу, значит, туда… Из шахты лифта донесся гулкий шум пришедшей в движение кабины. Это вернуло Жукова из далекого кафе в подъезд, и, кашлянув, он посерьезнел и произнес: – Ну ладно. Что делать-то будем? – А что делать? – почесал затылок Папалаев. – Замок вышибать надо! – Правильно! – согласился Жуков, затем оценивающе посмотрел на дверь. – Ну с такими-то я быстро справляюсь… – С разбегу вдаришь? – спросил Папалаев. – А как же! – сказал опер и вдруг, что-то вспомнив, попросил напарника: – Подергай-ка ее, она случайно не открыта? Папалаев схватился за ручку и сначала с силой потянул ее на себя, а потом толкнул в противоположном направлении: – Нет, закрыта! – Ну что ж… – Стоящий в нескольких шагах от него Жуков набычился, отставил правую ногу назад и, оттолкнувшись, рванул к двери. – Эх-ма-а! – крикнул он и ударил в нее могучим плечом. Послышался треск ломающейся коробки, и через секунду опер оказался внутри. – Фу-у… – протянул он, зажимая нос. – Вонь-то какая! Папалаев тоже ощутил отвратительный запах разлагающегося трупа. Превозмогая себя, он шагнул в квартиру и, озираясь по сторонам, сказал: – Где он тут… Опера зашли в одну комнату, потом в другую, толкнули дверь третьей и, наконец, увидели валяющегося на полу усатого мужика с синим лицом и вывалившимся наружу языком. – Дня два лежит… – пробормотал Жуков, шагнув к нему и осмотрев. – Удавили его… – показал Папалаев на характерную полоску на шее убитого. – И удавили, кажется, вот этим… – Опер поднял с пола кусок бельевой веревки. – Да… – согласился Жуков, после чего осторожно залез во внутренний карман убитого и достал паспорт. – «Шмаков Евгений Андреевич», – прочитал опер и, сличив лицо трупа с фотокарточкой, заключил. – Это он! – Ясно… – сказал Папалаев. – Ну что, звоним дежурному по городу? – Звоним… – кивнул Жуков. – Пусть высылают дежурную группу. Только сначала проветрим тут… Они раскрыли окна во всех комнатах, и Жуков набрал на шмаковском телефоне ноль два… Турецкий заметил Иванову сразу. Она стояла у памятника великому поэту, привлекая взгляды проходящих мимо мужиков. Даже сам Пушкин, слегка наклонивший голову, казалось, смотрел именно на нее. – Здравствуйте! – сказала она, заметив Турецкого. Тот улыбнулся: – Добрый день, Галина Ивановна. Простите, что я немного опоздал… – Ничего страшного… Если бы вы задержались дольше, я бы все равно вас дождалась. Турецкому показалось, что окаймленное зеленоватыми бакенбардами бронзовое лицо Пушкина приняло завистливо-ревнивое выражение. – Так что же вы хотели мне сообщить? – спросил «важняк». Иванова пристально посмотрела на него и неожиданно предложила: – Может, зайдем в какой-нибудь ресторанчик? Это немного удивило Александра, но не настолько, чтобы отказаться. Судорожно прикидывая в голове, сколько у него с собой денег, он произнес: – Буду просто счастлив составить вам компанию! Они быстро дошли до находящегося через дорогу «МН-клуба» в котором, несмотря на день, было довольно много посетителей, но свободный столик тем не менее нашелся. – А тут уютно… – сказал Турецкий, усевшись. – Да… – согласилась Иванова и взяла меню. – Посмотрим, что у них есть… «Если она сейчас закажет каких-нибудь лобстеров, то я опозорюсь…» – с тоской подумал располагающий незначительными средствами Александр, который всегда считал, что оплата ресторанного счета – дело мужчины, и только мужчины, несмотря на все прокравшиеся в общество новомодные феминистические тенденции. – Я буду кофе! – сказала Галина Ивановна. – И один эклер. «Ну и прекрасно!» – с облегчением вздохнул Турецкий и улыбнулся: – А я только кофе. Ему показалось, что в глазах Ивановой мелькнула насмешка, но Александр не был в этом уверен. Приглушенное освещение заведения то и дело озарялось мягкими лучами цветомузыки, и поэтому какие-то мелкие детали мимики сидящей напротив женщины могли ускользнуть от внимания Турецкого, а какие-то, наоборот, дорисоваться его воображением. – Что будем заказывать? – спросил подошедший к столику официант. – Два кофе и эклер, – сказал Александр. Официант кивнул и удалился. – Так что же вы хотели мне сообщить? – спросил наконец Турецкий у своей спутницы. Та немного помолчала, потерла тонким длинным пальцем висок и произнесла: – Сергей собирал документы, компрометирующие кремлевское руководство. – Я это знаю, – быстро сказал Александр. – Меня интересует, что конкретно ему удалось откопать. Иванова пристально посмотрела на него и негромко ответила: – Нужные вам документы находятся у меня дома. – Ах вот как… – оживился Турецкий. – А почему же тогда… – Пожалуйста, ваш заказ! – Подошедший официант поставил на столик две чашки кофе и тарелочку с пирожным. – Спасибо! – сказала Галина Ивановна. – Угу! – кивнув, присоединился к ней Александр и, проводив удалившегося официанта взглядом, продолжил: – А почему же тогда вы не сказали мне об этом еще вчера? Иванова пожала плечами: – Да и сама не знаю… Испугалась чего-то… Я в последнее время столько нервничаю… – Тут она наклонилась к Турецкому и горячо зашептала: – Мне кажется, что за мной начали следить! – Да? – очень серьезно спросил тот. – И когда же? |