Онлайн книга «Черные банкиры»
|
В одном из стенных шкафов, внизу, неожиданно был обнаружен скрытый ящик, своего рода секретный сейф. И в нем находилась папка документов, упакованных в целлофановый пакет. Когда его вскрыли, глаза у Заметалина тревожно забегали. Большинство документов было подписано бухгалтером Крохиным. Турецкий понял, что это и есть те самые бумаги, которые долгалевская бригада изъяла у отца Евгения. Составив протокол обыска и изъятия документов, он сказал: – Господа! Во избежание неожиданных осложнений попрошу вас воздержаться какое-то время от информации и комментариев по поводу нашей сегодняшней встречи. По факту убийства Крохина производится расследование. И я не советую никому становиться на пути правосудия и мешать нам! Судя по лицам присутствующих, таковых не находилось. И чтобы поставить точку, Турецкий закончил, обращаясь к заместителю Долгалева: – Напоминаю вам, что вы являетесь подозреваемым по этому делу и обязаны являться в прокуратуру для проведения следственных действий по первому требованию. Ну а теперь, господа, полагаю, все свободны. Прошу извинить за то, что пришлось вас задержать на службе. Жена Долгалева, полная невысокая брюнетка лет тридцати восьми, долго не открывала дверь, все выясняла, кто и для чего стучится. Однако, убедившись, что приехали действительно люди из милиции, впустила Грязнова в прихожую. Своих подчиненных Вячеслав попросил подождать на лестничной площадке. – Где ваш муж, Эвелина Мстиславовна? – спросил он. – В командировке. – И давно? – Более двух недель, так я думаю. – А где он сейчас? – О Господи! Если бы я знала! Он был в Вильнюсе, в Петербурге, потом в Днепропетровске, Киеве, Минске, сопровождал какой-то груз, проводил его через таможни. – И когда он собирается появиться дома? – Не знаю. А вам-то какой интерес? – Я объясню. Но скажите еще: он часто звонит домой? – Он вообще сюда не звонит. «Не врет, – подумал Грязнов, – иначе наша прослушка сообщила бы…» – Но тогда откуда вам известно, где он побывал и что там делал? – Мне сообщает время от времени его заместитель. – Понятно. «Значит, у них с Заметалиным имеется какой-то неизвестный нам канал связи». – Вы интересовались, Эвелина Мстиславовна, с какой целью я явился к вам. Сообщаю, что я со своими коллегами явился для производства у вас обыска. На что имею соответствующее постановление Генеральной прокуратуры. То же самое в настоящее время производится в офисе вашего супруга. Грязнов достал из внутреннего кармана санкционированное Меркуловым постановление на обыск. – А что он натворил? – Он подозревается в убийстве. – В убийстве?! – воскликнула женщина. – Вы с ума сошли! Долгалев – убийца! Это же чушь! Ну ладно, а что вы намерены найти в нашей квартире? Оружие? Так здесь никакого оружия отродясь не было. Пожалуйста, смотрите, сколько хотите, я разве возражаю? Боже, это какой-то театр абсурда! Грязнов прислушивался к интонациям и не мог различить фальши. Похоже, он не врала. И не играла в возмущение. Он попросил понятых пройти в квартиру. – Лучше уж вы сами все покажите, нет ли у вашего мужа каких-либо тайников в доме? – Да смотрите, сколько хотите, сделайте одолжение, – уже с пренебрежительными нотками в голосе закончила она. – Проходите! Квартира была просторной и отделанной, видно, совсем недавно по лучшим европейским стандартам. На полах богатые ковры, дорогая мебель, огромный телевизор и масса прочей заграничной техники. – Весьма и весьма приятное жилище, – констатировал Грязнов, – обходя квартиру и внимательно разглядывая ее. – Полагаю, большие средства вложены в обстановку. Каким еще имуществом обладаете? – Имеем гараж и две машины, но это принадлежит не мужу, а мне и моим родственникам. – А кем вы работаете, Эвелина Мстиславовна? – Воспитателем в детском саду! – с вызовом ответила женщина. – Научите меня, – засмеялся Грязнов, – как на зарплату воспитателя приобрести столько имущества. – Я работаю всю жизнь. И думаю, что смогла заработать себе на обеспеченную жизнь! – Понятно. Я вот тоже всю жизнь работаю, но, увы! – Значит, не так хорошо работаете. Или вам не повезло. – Возможно. С кем живете? – спросил Грязнов. – Дети есть? – Нет. – Для кого ж так стараетесь? – Для себя! – сказала женщина. И впервые в ее голосе прозвучала злость. – Хранит ли ваш муж документы фирмы дома? – поинтересовался Грязнов. – Нет. Он ничего лишнего в доме не держит. К слову, всю одежду, которую носить не собираемся, мы немедленно передаем в благотворительные организации, помогаем и деньгами. Муж хорошо зарабатывал в последние годы. А много ли нам двоим надо? – Понятно. Я вижу, что ваш супруг действительно любит свой дом, он предусмотрителен и осторожен. Обеспечивает себе тыл… Чтобы было куда вернуться после тюрьмы. – Какой еще тюрьмы?! Зачем вы оскорбляете моего мужа? – возмутилась женщина. – Что он такое совершил, что вы грозите ему тюрьмой? – Я повторяю, он убил человека. – Ну, это еще надо доказать! – К сожалению, вынужден вас огорчить: тому есть и доказательства, и свидетели. Я, конечно, не так наивен, чтобы ждать, когда Долгалев явится к нам сам с покаянными признаниями. Но тем не менее передайте ему при случае, что это лучшее в его положении, на что он может рассчитывать. – Господи, да что вы такое говорите? Я не верю ни одному вашему слову! – Хозяйка заплакала, размазывая подведенные черным карандашом красивые глаза. – Вы же совершенно его не знаете! Он такой внимательный, добрый, он так любит животных. Все порывался собаку купить. Но я воспротивилась… Жалко животное в четырех стенах мучить! Ведь мы с ним целый день на работе. – Собак он, может, и любит, а вот своего бухгалтера Крохина расстрелял из автомата в присутствии подчиненных, чтобы и им неповадно было ослушаться. Женщина с ужасом посмотрела на Грязнова, закрыв рот ладонью. Обыск длился два часа, однако для следствия ничего не дал. – Последняя просьба, Эвелина Мстиславовна. Мне нужна фотография вашего супруга. Желательно из последних. Она удалилась в спальню и тут же вернулась с большим пакетом цветных фотографий, снятых модным нынче «Кодаком». Грязнов выбрал одну, где Долгалев – очень импозантный, моложавый мужчина – улыбался, отчего лицо его было привлекательным и легко запоминающимся. – Возьму вот эту, – он показал фото женщине. |