Онлайн книга «Я и мой капитан»
|
Создатель, как же мне не нравится этот разговор! — Без проблем, — легко согласилась Ирина. Я замолчал. — Говорит научно-исследовательская станция Лейтен-1. Назовитесь! Ну вот и началось. Планета уже была в зоне прямой видимости, и моя Ира с интересом разглядывала красноватый в лучах солнца диск. — Транспортный корабль МА-Икс 8350, класс 2, — ответил я. Повисло напряженное молчание, которое даже самка, почувствовав что-то, не посмела нарушить своими неуместными комментариями. Такое впечатление, что я слышал стук ее сердца в этой сгустившейся тишине. — Как вы здесь оказались? — наконец спросили со станции. У меня отлегло — они еще не получили обновленный черный список и не знают, кто мы. — Неполадки в гипердвигателе, — бодро выдал я заготовленную фразу, — сбой координат выхода, последующее столкновение с астероидом, нужна ваша помощь! — Принято, заходите на посадку. Шлюз номер два. Есть живые формы на борту? — Да, зем… — Черт! Чуть не ляпнул «земного типа гуманоид». Вот дурак! — Земляничного цвета фулонгиец… Что я несу? Вовсе моя Ира не земляничная. Черт, черт! — «Тик», что ли? — как-то задорно усмехнулись с той стороны. — Дайте его в эфир. Да что это за дроид такой любознательный, блин? — А кто спрашивает? — осторожно поинтересовался я. — Профессор Рифегс. Дай ты уже поговорить, электронная твоя башка, я тут полтемпа никого, кроме дроидов, не видел. У меня процессор упал: «Не дроид, а живое сознание! И что мне так на профессоров-то везет? На одну систему целых два… Что делать теперь?» — Я поговорю, включай! — встрепенулась Ира. — Алло, алло! — Включаю громкую связь, — рапортовал Глюк. Козел! Хоть бы посоветовался сперва. — Профессор? — Да! — радостно воскликнул Рифегс. — Меня Умтак зовут, — не моргнув глазками соврал симбионт. — Как дела у вас? Блин, опять это обязательное «как дела»?! «Не мешай, — встрял мой комп, — ты разве еще не удостоверился, что коммуникативные способности твоего симбионта на высшем уровне?» — Ха! Значит, вы «так»? Вашему навигатору следовало бы обновить прошивку. Он что, дальтоник или просто путает педали? — Он немного тормозит после аварии, — вдохновенно выдала Ира. — Неудивительно. Столкновение головы с астероидом плохо влияет на мозг, — раздалось из динамиков. — Так мы заходим на посадку? — Обязательно, всенепременно! — заверил Рифегс. — Знали бы вы, как здесь скучно! Сейчас я подготовлю азот для вас! — Спасибо, профессор. С нетерпением жду встречи с вами! — воодушевленно произнесла Ира и шепнула мне: — Выключай. — Замечательно, правда? — Симбионт явно пребывал в приподнятом расположении духа. — Чего же такого замечательного? Это катастрофа! — возопил я. — Почему? — удивилась самка. — Такой милый, приятный человек! Я был в небольшом смятении, так как Ира явно не могла оценить все факторы риска. — Да ты что! Мы же рассчитывали, что на станции одни дроиды будут! А теперь как? Разумный организм! Его ведь так просто не проведешь. Это искусственному интеллекту, изначально запрограммированному помогать всему живому, можно впарить версию про аварию. Дроиду все равно, что где сломалось. А этот профессор точно поинтересуется, как же так вышло, что солнечные отражатели отсутствуют только на корме, еще и явных повреждений корпуса нет. А уж если проверит гипердвигатель — нам конец! — Да нормально все будет, Макс, — совершенно безосновательно успокоила меня Ирина. — Нам конец! — повторил я. — Вся моя стройная, продуманная легенда лесом идет. Я совершенно приуныл, но симбионт вдруг весьма эффектно переключил мое внимание. Обычно я сам пользовался этим приемом в отношении Иры, но никак не ожидал, что она опробует тот же подход на мне. — Что он там про азот сказал? Я был почти уверен, что самка хитро улыбается, если бы ее рот не был спрятан так глубоко в ее теле. Я даже весьма ярко представил, как бы в этот момент выглядело настоящее лицо Иры: светлые датчики волн и загадочная, едва заметная линия ротовых мембран. — Ничего особенного, ты же азотом дышишь, как и все растения Фулонга. — Как это? Я что же — растение, выходит? — Да, понимаешь, фулонгийцы были растениями почти миллиард лет, но потом появилась настоятельная необходимость передвигаться, чтобы выжить. Поэтому со временем их корни выродились в твои кривоватые ножки, а ветви — в манипуляторы. Листва исчезла за ненадобностью, а крона превратилась в хобот, но ты до сих пор можешь преобразовывать кожей солнечное излучение в оксид углерода. Такая вот история. — Я решил не слишком углубляться в эволюцию жителей Процион-11. — Растения, — задумчиво повторила Ира. — А что тут удивительного? Так всегда в итоге происходит. Раса альфа — доминанта! — А подробнее можно? — Конечно! — Я был настолько рад редкому вниманию к моим познаниям с ее стороны, что совершенно забыл о своих невеселых мыслях. — Возьмем, к примеру, тебя. Ты — раса гамма, сейчас доминанта на Сол-3. Вернее, не ты, а твое прошлое тело. — Почему это я гамма? Я альфой хочу быть! — Не получится, — терпеливо пояснил я. — Альфой могут быть только растения и их производные. Так как они выживают практически в любых условиях. И сколько бы ни длился процесс эволюции, в конце концов растения возьмут верх над любой другой разумной формой. Так что ваша гуманоидная цивилизация на фоне общей продолжительности жизни Вселенной — явление временное. Я бы даже сказал — мимолетное. На этот раз Ира по каким-то причинам явно серьезно отнеслась к услышанному, а не пропустила мимо ушей, как обычно. Я сделал этот вывод не только по ее молчанию, но и по взгляду, устремленному куда-то вглубь себя. — Ну допустим, — наконец произнесла она задумчиво, — но кто же тогда бета? — На Земле — это дельфины или разумные киты, типа касаток. Понимаешь, растения и водные формы жизни эволюционируют медленнее, но в итоге победа все равно будет за ними… — Если мы их не уничтожим, — вставила Ира. — Хм… Да, но это касается только дельфинов. Растения уничтожить не получится, для вас, гуманоидов, это равносильно самоубийству. Исчезнет пища, исчезнет кислород… — Не продолжай, я поняла. Кажется, я совершил большую ошибку, затеяв этот разговор, так как эмоциональное состояние моего симбионта в данный момент не поддавалось никакому описанию из базы данных. И это меня начинало беспокоить. Не знаю, что это было — «грусть» или какая-то разновидность «растерянности», но мне это очень не нравилось. |