Онлайн книга «Плутоний для «Иисуса»»
|
Через минуту в дверь позвонили. Гадая, как объяснить свое присутствие здесь, если вдруг пришли соседи за солью, Марк на цыпочках подошел к двери, посмотрел в глазок. Но ничего не было видно — на площадке было темно. Марк различил только неотчетливый силуэт, не отличающийся высотой и шириной, по всей видимости женский. Поэтому он постеснялся спросить: «Кто?» — за что получил бы, наверное, от начальства нагоняй, он просто открыл дверь, точнее, приоткрыл так, чтоб, увидев пистолет, можно было молниеносно ее захлопнуть, упасть на пол и откатиться в относительно безопасное место. 2 На пороге стояла девица, юная скороспелка, не красавица, но смазливая, с в нужных местах отчетливо выпуклой фигурой. На вид ей можно было дать не больше шестнадцати лет. Вся ее расхлябанная, хоть и не без природного изящества, поза свидетельствовала, что нет у нее никаких агрессивных намерений. Это Марк Майер, чьи способности отметил сам Рольф Бранд (айкидо, 5-й дан), почувствовал сразу и, приоткрыв дверь пошире, спросил: — Тебе чего? — А впусти. — Заходи. Вошла, рассматривает его с бесцеремонным любопытством. Не пуская ее дальше прихожей, Марк повторил вопрос: — Так чего тебе? Она скорчила рожу и запричитала плаксиво: — Дяденька, дай «херши» напиться, а то так кушать хочется, что переночевать негде!.. — Ну-ну! — строго оборвал ее шутовство Марк. — Слыхали. Ты кто? На цыганку вроде не похожа… — Погорельцы мы… — Что, личный «боинг» сгорел? — Ага! — обрадовалась она. — Ладно! Говори, чего надо, и — домой! — Куда домой? Я дома! — Ты? — растерялся Марк. — Живу я здесь! — Врешь, наверное? — покачал головой Марк. — Чтоб я усралась и воды не было! — Ну ладно, если живешь, почему звонишь? Своим бы ключом открыла, а? — Ох-ох, какой умный! А если шнурки ключи забрали, чтоб домой вовремя приходила!.. — Кто? — Шнурки? Предки! — Родители, что ли? — Ну да! Слушай, ты же молодой, чего базара нашего не знаешь? — Я из деревни. — Да? А с виду совсем бундесовский мэн! — Ладно, хозяйка, если не веришь, угости родню из деревни кофе. — Да? В деревне, по-моему, только самогон пьют. — Это смотря в какой. — Нет, я не за этим пришла. Девчонка сбросила в прихожей на тумбу куртку и, оставшись в джинсах и мохнатом свитере, по-хозяйски двинулась в комнату. Марк шел за ней, все больше сомневаясь в том, что эта пигалица бывала в квартире раньше. Девушка зашла поочередно в одну, в другую комнату, в конце концов остановила свой выбор на той, где отдыхал Марк, — с велюровым диваном. Девица с размаху хлопнулась на его широкую упругую поверхность, которую язык не поворачивался назвать сиденьем. — Меня зовут Оля. — Меня Гена. Так чего пришла? — Хочу, чтоб ты меня полюбил! — Хорошо, я тебя люблю. — Э нет, устное творчество мне душу не терзает. Люби меня на этом диване! — А может, лучше на полу? — Давай! — А в лифте? — М-м… Не, к лифту я еще не готова. — Оля, ты где живешь? — Тебе это знать не обязательно. — А сколько лет, можно узнать? — Можно. Скоро будет пятнадцать. — Тогда иди ты, Оля, домой. За тебя дадут больше, чем ты стоишь… Ольга согнала с лица озорную и немного вульгарную, похожую на оскал улыбку: — Тебе не этого надо бояться, Гена-крокодил. Это когда еще случится или не случится. А если спать со мной не будешь, тебя убьют! — Это кто же? — Кто надо! Марк пытался понять, что это за девчонка, кто и с какой целью послал ее сюда. Впрочем, может быть, она раньше приходила сюда к тому офицеру, который холостой? Маловероятно, слушатель военной академии не станет ради смазливой дуры рисковать погонами и перспективами. Если, конечно, здесь живут настоящие слушатели, а не какой-нибудь левый контингент. Трудно было найти этому логическое объяснение. Собственно говоря, логика — далекая от алогичной жизни вещь. Но и такого абсурда, который происходил сейчас на двух десятках метров казенной жилой площади, не должно было быть. — Если бы сейчас было лето, я решил бы, что ты перегрелась на солнце. Ну а раз всего-то ранняя весна, значит, на почве порнухи вскипела дурная кровь, — сделал вывод Марк. — Сейчас перекусим чего-нибудь, и отведу я тебя домой, к папе и маме. Так? — Не-а! — кокетливо улыбнулась она. Марк вздохнул и поплелся на кухню. Сварил кофе, сделал по паре бутербродов с колбасой и сыром «Виола», взгромоздил все на поднос, потащил в комнату и остановился, ошарашенный, в дверях. 3 За те десять минут с небольшим, что он провел возле кухонного стола, Ольга устроила следующее: погасила верхний свет и включила ночник над диваном, повозилась возле музыкального центра и включила негромкую, но отнюдь не убаюкивающую музыку. Сама она совершенно обнаженная лежала на диване, закинув за голову руки, так что маленькие упругие грудки задрались вперед и вверх, открывая нежную белизну кожи у основания грудей. Ноги с полудетским бесстыдством и непосредственностью раскинуты, открывая небольшие, рыжеватые, полупрозрачные в мягком свете кудряшки. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, затем Марк осторожно поставил поднос на одну из перевязанных коробок и, теребя пальцами ремень, подошел к дивану. — Ты что, милая, хочешь меня убедить, шо этими маленькими ножками уже успела желоб на панели протопать? — Чево? — брякнула Ольга. — А повернись-ка, посмотрю, так ли ты совершенна сзади, как спереди. — У, извращенец! — хихикнула она. Однако послушно начала поворачиваться спиной. Одним движением Марк выдернул из брюк джинсовый ремень и сильно, но не чрезмерно стегнул по нежно-розовым половинкам Ольгиного зада. Девчонка взвизгнула от неожиданной жгучей боли, хотела вскочить, но Марк уже прижал одной рукой ее спину и охаживал быстро краснеющие ягодицы ремнем. — А-а! — орала девчонка, бешено вертясь под ударами. — Сука!.. Козел!.. Больно! Больно!.. Всыпав шлепков десять, Марк отпустил ее и быстро отскочил от рванувшихся к его лицу пальцев с длинными лакированными ногтями. |