Онлайн книга «Плутоний для «Иисуса»»
|
— Где вы раньше были?! — вызверился майор. — А что же вы норовите все стрелять? Надо учиться и в плен брать! Николаенко отвернулся. — Ладно, не будем горячиться, — сказал примирительно Александр Борисович. — У меня есть план. Какое у вас задание? — Проконтролировать! — буркнул майор. — Вот отзывайте своих воинов и контролируйте. А с ними поговорю я. Давайте матюгальник. Несколько удивленный Николаенко протянул Турецкому громкоговоритель с черной рубчатой рукояткой, как у пистолета, а сам начал с помощью портативной радиостанции переговариваться со своими солдатами. — Господа воры! Внимание! — закричал Александр Борисович, и усиленный мегафоном звук его голоса начал эхом дробиться среди строений кемпинга. — Господа воры, с вами говорит старший следователь по особо важным делам из Генпрокуратуры Турецкий! Следствию нужен Геннадий Бобров по кличке Секач. Если он добровольно сдастся, я гарантирую, что всем остальным дадут спокойно уйти отсюда! На раздумье — не больше пяти минут. Турецкий опустил мегафон, и тут же к нему подошел Николаенко: — Вы думаете, что делаете?! Там же стрельба была, наверняка есть трупы! И всех отпустить? Вы настаиваете? — Да. Мы отпустим их под мою ответственность, — твердо сказал Александр Борисович. — Ладно, — с видимым облегчением согласился майор. — Под вашу личную ответственность! Через несколько минут из ресторана крикнули: — «Важняк»! Зачем тебе Секач? В резко наступившей после выстрелов тишине слышимость была очень хорошая, поэтому Турецкий тоже закричал без помощи мегафона: — На нем два убийства висят, а он ни разу не привлекался! — Значит, не в законе?! — Нет! — Местный или залетный?! — Залетный! И хорош торговаться! Еще через пару минут тот же голос крикнул из ресторана: — Тут нет такого, «важняк»! — Не врете? — Зачем так говоришь? Уговор дороже денег! — Кто это мне слово дает? — спросил Турецкий. — Гриша Месхиев! Слыхал? — Доводилось! — Так дай уйти, на хер! Мы в карман не спрячем твоего Секача, тем более что его нет! — Тогда выходите по одному и уезжайте! 3 Воры выпустили вначале «быков». Те опасливо гуськом выходили из ресторана, пряча под куртками оружие, сразу же торопились к машинам. Омоновцы стояли цепью возле привезшего их автобуса, держа автоматы наготове. Впервые они отпускали преступников просто так, без боя, и чувствовали себя как-то неуютно. Вышли «быки», положенцы, две женщины, затем, стараясь быть степенными, однако все же нервно прошествовали к автомобилям воры. Расселись. В одной из машин, белом «мерседесе», поплыло вниз зеркальное стекло дверцы, красивый брюнет показал лицо, улыбнулся и сказал: — Все, командир! Кабак пустой. Осталось море водки — заходи угощайся! Мощные двигатели иномарок взревели, автомобили один за другим быстро направились в сторону Минского шоссе. Турецкий, забыв про осторожность, побежал к ресторану. Он боялся одного, того, что сейчас увидит где-нибудь в кладовке бездыханное тело Марка Майера. Вполголоса матерясь, за ним припустил майор Николаенко в сопровождении пяти бойцов. Остальные обходили ресторан с тыла. К счастью, Месхиев не соврал — Марка здесь действительно не было, без трупов, однако, не обошлось. Безобразно наваленных, как тряпичные куклы, тел было аж четыре. Убиты аккуратно и профессионально — в лоб. Рядом с Турецким остановился Николаенко, мрачно закурил. — Ну вот, — сказал, — отпустили, а кто теперь за этот вал ответит? — Ответят, — успокоил Турецкий. — Мы же знаем, кто здесь за упокой выпивал, да так весело. — Знать-то знаете, только они не будут вас в своих «малинах» дожидаться — на дно уйдут. — Вечно сидеть не будут, им надо зарабатывать… Со стороны кухни Николаенко окликнули: — Товарищ майор! Тут один живой есть!.. Николаенко, а за ним и Турецкий поспешили на кухню. Здесь воздух был горячий и влажный, в зеркально блестящих котлах, видно, готовилась еще закусь к поминальному столу. Трое омоновцев стояли, широко расставив ноги, на скользком кафельном полу, держа под автоматами здоровенного, но очень испуганного парня лет двадцати. Джинсы и куртка его запятнаны жиром. Прятался в укромном, только давно не мытом уголке. — Кто такой? — спросил Николаенко. — Д-дорофеев… — По жизни кто? — У Робинзона работал. «Быком»… — Почему не уехал с ним? Дорофеев нервно хихикнул: — Он не уехал никуда, он там лежит!.. — Так! — в разговор вступил Турецкий. — Ну-ка пошли в укромный уголок. Я с тобой поговорю! Дорофеев недоверчиво посмотрел на плотного, но отнюдь не накачанного следователя. Но сопротивляться ему сейчас было невыгодно, поэтому он послушно пошел за Турецким в небольшую комнатку, названную с претензией — «овощной цех». По знаку майора Николаенко омоновец со скучающим видом застыл у открытой двери. — Как тебя зовут-то? — спросил Турецкий. — Слава, — недоверчиво обронил Дорофеев. — Так, Слава, мне чертовски некогда, поэтому давай по-быстрому: кто, кого и за что? Дорофеев медлил. — Говори-говори! — поторопил его Турецкий. — Тебе все равно уже! — Откуда знаете? — удивился «бык». Александр Борисович не знал пока ничего, но не признаваться же в этом готовому расколоться парню. — Знаем, не беспокойся! Недаром жалованье получаем! — Ну это… когда за упокой Налима три рюмки опрокинули, всю родню вон отправили, за дело начали говорить. Робинзон поднялся — и давай гнать на Месхиевых… — За что? — Говорил, что от рук отбились, какие-то свои дела проводят мимо общей кассы. Этого вспоминал, про которого вы базлали… — Секача? — напрягся Турецкий. — Ну да! Укорял, что, мол, привез мочилу залетного и неизвестно, на кого его напустит… вообще за уральских много базарил. — А что, уральских не приглашали? — Не всех. Лиса звали да Цепня, а Секача нет, не звали. — И был кто-нибудь из них? — Не, не было ни Лиса, ни Алика Месхиева. Робинзон разорялся: заспали, потому не пришли. — Ясно. Дальше! |