
Онлайн книга «На исходе последнего часа»
Журавлев нервничал: прибывшая из Москвы для расследования причин пропажи вертолета следственная бригада рьяно принялась за работу, и он боялся, что столичные сыщики начнут совать свои носы и в другие дела – нераскрытые, например, или прекращенные без соблюдения надлежащих процессуальных норм. А таких у него было предостаточно. – Ну рассказывай, как дело было. – А чего рассказывать? – Петя нервно теребил массивный замок «молнии» на своей летной куртке. – Не мог я в этот день полететь, ну и попросил Серого меня заменить… – «Попросил»?! – грозно сверкнул глазами Журавлев. – Не вздумай об этом московским следователям болтать. Мигом упекут за нарушение правил полетов. А почему полететь-то не мог? Петя застенчиво улыбнулся: – Ну знамо дело почему. Раздавили с ребятами вечером по полбанки, какие уж с утра полеты. Капитан вконец разозлился: – Балбес ты, Петя. Ну кто же о таких вещах в милиции говорит? У тебя соображалка работает? Я же должен твои показания в протокол допроса занести. Что ты мне тут мелешь? – Ну, дядь Саш, вы же записывать не станете. А то меня с работы уволить могут. – Так я о чем тебе и толкую! – Журавлев понизил голос. – Не болтай лишнего. «Дядь Саш»! Здесь дядьев нету. Здесь правоохранительный орган! Он достал из ящика стола чистый бланк. – Значит, так и запишем: гражданин Осколков шестого сентября был нездоров. Поэтому в рейс на Златоустовск полетел Дегтярев. Небось тоже выпимши был. Петя протестующе замахал руками: – Да что вы, дядь Саш. Он спиртного в рот не брал, а тем более перед полетом. Капитан продолжал корпеть над протоколом: – Согласно показаниям Петра Осколкова, вертолет был в полном порядке… Да? Петя вздохнул: – Ну это если не считать того, что движок последний раз два года назад ремонтировали, шасси на ладан дышит, и в салоне отопление не работает. Журавлев грозно сдвинул брови: – Ты только гляди, об этом не распространяйся! А то Дмитрия Борисовича, твоего начальника, подведем. Он же не виноват, что фонды не отпускают. Пишу: вертолет был в полном порядке… – А что там слышно, дядь Саш, никаких следов не нашли? – Нет. Хоть бы обломок какой или «черный ящик». Петя беспокойно заерзал на стуле. – Я вам по секрету скажу. – Он наклонился к капитану и зашептал: – Мы этот «черный ящик» того… – Чего – того, – насторожился Журавлев. – Ну-у, в общем… отключили мы его. Тот закрыл лицо руками: – Зачем?! – А эта бандура только место занимает. Я на его место магнитофон вставил. И потом, в хвостовой части еще один есть, правда, он не работает… – Как тебе это удалось? Вертолет же без «черного ящика» не полетит? – А я Гришу попросил, механика с трансформаторной. Он в этих делах сечет. – Ты хоть понимаешь, что за это и посадить могут?! – Дядь Саш, но вы ведь никому не скажете? А? Журавлев покачал головой: – Час от часу не легче. Ладно, пишем дальше. «…Был в полном порядке». Петя разглядывал свои ногти. Были они, мягко говоря, не очень чистые. – Серегу жалко. Мы ведь с ним вместе в летное поступали. И учились вместе. А тут вон какое дело. А может, он жив, как вы думаете? – Куда ж он подевался? В Китай, что ли, слетать решил? – А может, он раненый где-нибудь лежит? – Не думаю. Хотя… Уж, поди, три дня ищут. Петя задумался. В кабинете участкового инспектора начальника милиции поселка Февральский раздавалось лишь пыхтенье капитана Журавлева, сочиняющего протокол. – Нет, – наконец проговорил Петя, – не мог наш «Миша» просто так взять и в тайгу свалиться. Я на нем уже почти пять годков летаю. Ну да, мелкие неисправности были. Но чтобы лететь отказывался – такого не было. Журавлев продолжал строчить. – А что он вез-то? Спецгруз с приисков, как обычно. – Я вот тебе дам «спецгруз»! Это секретная информация! – Да ладно вам, дядь Саша. Об этой «секретной информации» каждая собака в Февральском знает. – Скажу тебе по секрету, – покосившись на дверь и прикрыв рот ладонью, прошептал Журавлев, – скорее всего, из-за этого груза вертолет и пропал. – Ну, – отмахнулся Петя, – это и так всем ясно. А много там золота-то было? – Килограмм сорок песку и полтора – в самородках. Петя присвистнул: – Порядочно… А кто грузы проверял? – Фомин, Коля. Выйдя из милиции, Петя сразу же отправился на грузовой терминал аэродрома. «Поспрашиваю-ка я у этого Фомина, мать его за ногу. Может, следок какой покажется». Поселок Февральский можно было пройти из конца в конец максимум за полчаса. Это был типичный таежный городок, построенный в середине шестидесятых и с тех пор почти не изменившийся. Площадь, с серым кубом здания городской администрации, бывшего поссовета, да черная статуя вождя мирового пролетариата, указывающего путь в светлое будущее, были, пожалуй, единственными его достопримечательностями. Все остальные постройки представляли собой ветхие, давно отжившие свой век хрущевки барачного типа, в тесных комнатушках которых ютились неизвестно зачем свезенные сюда со всех концов Советского Союза люди, их дети и внуки. Петя был коренным февральчанином. Он здесь родился, ходил в школу, теперь водил вертолет по окрестным населенным пунктам – в большинстве почти не отличавшимся от Февральского. Три года, проведенные им во Владивостоке, в летном училище, были единственным временем, когда он жил вне родного города. По дороге Петя зашел в продмаг и приобрел бутылочку «Русской» – не с пустыми же руками идти. Фомина он знал давно. Когда в начале девяностых Петя пришел работать на «Мишу» – так любовно пилоты называли вертолеты «Ми-8», – он уже был инспектором по полетам. Мужик он был свойский, выпить не дурак, так что в пропаже вертолета был вряд ли замешан. В его обязанности входило проверять грузы и следить за тем, чтобы на борту не было чего-нибудь легковоспламеняющегося и взрывоопасного. Фомин, как обычно, сидел в своей каптерке и попивал чаек. – А, Петюня, заходи, – ногой выдвинув табуретку из-под стола, сказал он. – Садись, сейчас чаю хлебнем. – У меня кое-что получше есть. Петя достал из брючного кармана бутылку и со стуком поставил ее на стол. – О-о! – потирая руки, воскликнул Коля. – По какому случаю? – День лесоруба. Отметить надо. |