Онлайн книга «На исходе последнего часа»
|
Выпуск 1965 года, город Владивосток". – Это когда я еще во Владике работала, – проследив взгляд Пети, заметила Полина Владимировна, – помню этот выпуск. Хорошие были ребята. Талантливые. – Разливая чай по чашкам, она продолжала: – А потом замуж вышла, Валерия Ивановича сюда, в Февральский, распределили. Ну, я за ним и поехала. – Тут и застряли на всю жизнь, – продолжил вошедший в комнату Валерий Иванович. Полина Владимировна досадливо махнула рукой: – Если хочешь знать, меня в Москву собирались направить. Если б не ты, сейчас жила бы в столице. – Слышали… Старая учительница фыркнула: – Ты его, Петя, не слушай. Он только в своей физике специалист. – Это точно. Физика – наука. Не то что стишки всякие. Петя наблюдал за этой дружеской пикировкой пожилых супругов и думал, что вот пройдет тридцать лет, и он так же будет сидеть, может быть, в таком же финском домике и ворковать со своей старой женой… Впрочем, жены у Пети не было даже в проекте – девушки все больше глядели в сторону местных коммерсантов и за вертолетчика выходить не рисковали. – Ты давай варенье накладывай, – пододвинул к Пете вазочку Валерий Иванович. – Малина с нашего участка, свежая. А может, по маленькой, а? Полина Владимировна хлопнула его по руке: – Ты мне давай тут парня не спаивай! Ишь ты – по маленькой, а у самого печень. Муж вздохнул: – Видал? И вот так уже тридцать лет. Несколько секунд прошло в молчании, затем Полина Владимировна нарушила тишину: – Да, время пошло суровое. Сначала этот вертолет, теперь вот Коля повесился… И чего повесился – ума не приложу. Вроде такой тихий был, спокойный. – Ну да, спокойный, а как у тебя за стеной пьянки-гулянки устраивал, забыла? Полина Владимировна погрустнела: – Это точно, пил он много. И холостой. Если бы жена в доме была, может быть, и не случилось бы ничего, а так… Но все равно – неожиданно. Никогда бы не подумала, что Коля повесится. – Почему, Полина Владимировна? – спросил Петя, прихлебывая чай. Та задумалась. – Как тебе объяснить? Не такой он был человек. Знаешь, у людей, которым судьба погибнуть или там покончить с собой, на лице какая-то печать есть. Вот, например, в классе на два года старше вас учился мальчик. Веселый, живой, общественные поручения выполнял… А я все время, как на него посмотрю, не могу отделаться от мысли, что с ним что-то случиться должно. И что ты думаешь? Через неделю после выпускного с пожарной лестницы сорвался. Я-то, конечно, никому о своих предчувствиях не говорила. – А у Коли Фомина такой печати не было? Учительница покачала головой: – Нет, не было. Хоть он и пил сильно, никогда мрачным не был. И в глазах у него всегда какая-то искорка живая была. Нет, не подумала бы никогда, что он может покончить с собой. – И она смахнула со скатерти невидимые крошки. – А тут еще с этим вертолетом… С утра говорили, что будто бы нашли обломки, а золота-то и нет. И трупа Дегтярева нет. «Секретные сведения», – вспомнил Петя слова Журавлева и усмехнулся про себя. – А ведь вначале я должен был в рейс идти. – Батюшки! – всплеснула руками Полина Владимировна. – Конечно, Сережу очень жалко. Мы ведь с ним в одном классе учились, помните, Полина Владимировна? – Ну как же мне не помнить? Озорной был мальчишка, задиристый. Помолчали. – Нет, – сказал вдруг Валерий Иванович, – ты, Полина Владимировна, как хочешь, а я чекушку достану. За помин души выпить надо. Вот и Петр меня поддержит. Поддержишь, Петя? – Поддержу. – Вот видишь, хозяйка! – обрадовался Валерий Иванович. Он достал из буфета микроскопические хрустальные рюмочки и хрустальный же графинчик, наполненный до половины рыжеватой жидкостью. На дне графина болтались какие-то стебельки, корешки и листочки. – Собственного изготовления. Двойной очистки. Учительница мигом сбегала на кухню и принесла закуску – малосольные огурчики, домашнюю ветчину и хлеб. Не чокаясь, выпили. Полина Владимировна только пригубила. – Скажите, Полина Владимировна, – несмело начал Петя, – вот вы говорили, что к Коле часто люди какие-то ходили, кто это был? – Да разные, Петенька, всех разве упомнишь?… В основном местные забулдыги. Или с работы. – А чужих не было? – Были, – уверенно сказал Валерий Иванович. – Видел я и чужих. Он, несмотря на протестующие жесты жены, разлил по рюмкам еще водки. – Приходил тут примерно неделю назад один. Судя по акценту (у нас стены, сам знаешь, бумажные), как говорится, – лицо кавказской национальности. Петя насторожился. – Да, вроде грузин. Он еще о чем-то долго с Колей препирался. – А я его, между прочим, сама видела, – вступила в разговор Полина Владимировна. – Как раз вечером с работы возвращалась и заметила, что он от Коли выходил. – Полина Владимировна, – как можно более внушительно сказал Петя, – а вы не могли бы его описать? Она задумалась. – Ну что, грузин как грузин, смуглый, усатый, лет сорока пяти – пятидесяти, невысокий. Да я же его потом на почте встретила… – Давай-ка, Петя, еще выпьем. За здоровье. Петя торопливо чокнулся и опрокинул содержимое рюмки в рот. – А что он на почте делал? – Он конверт надписывал. Видно, письмо хотел отправить. Она долго примеривалась и тоже проглотила водку. Но, не рассчитав своих сил, поперхнулась, и мужу пришлось долго стучать ее по спине, пока она не пришла в себя. – Ну ты, Полина Владимировна, даешь! Петя от нетерпения начал грызть ногти. Наконец, последний раз кашлянув, учительница продолжила: – А ты же меня, Петя, знаешь, у меня внутри все переворачивается, когда я вижу, что пишут безграмотно. Петя улыбнулся: – Да уж, пришлось на собственной шкуре убедиться. – Ну вот, а грузин этот, видимо, писать в прошлом году научился. Представляешь, «Владивосток» через "о" написал. «Влодивосток». – Так он во Владивосток письмо отправлял? Полина Владимировна кивнула. – А улицу Достоевского вообще переделал в «Дастаефского». Хамство какое! – Полина Владимировна, – с надеждой спросил Петя, – а вы случайно номер дома не помните? – И номер помню, – радостно ответила она, – дом номер 28, такой же, как и у нас, почему я его и запомнила. А вот фамилии на конверте не стояло. Без фамилии письмо было. |