Онлайн книга «Последний маршал»
|
— Не факт, — пробормотал он. — Что ты хочешь этим сказать? — Алиби у тебя нет, — заявил он со всем присущим ему нахальством. — Ты ночевал в конторе. Когда тебя разбудила Лиля Федотова, у тебя был вид убийцы. Он мне надоел. — Слава, — ласково произнес я, — ты почти прав. У меня порою не только вид, у меня и мысли убийцы. Если ты немедленно не прекратишь издевательство над ответсотрудником Генпрокуратуры, я порешу тебя прямо здесь и скажу, что так и было. Ты понял меня? Он поспешно кивнул: — Понял. И перешел к делу. У Маргариты Семеновны была приходящая прислуга — по мне, так было бы странно, если б у нее ее не было. Так вот, прислуга эта, пожилая женщина Прасковья Модестовна, которую Бероева называла, естественно, Парашей, приходила два раза в неделю, и сегодня был как раз такой день: она наводила в квартире Маргариты Семеновны порядок. Ключ она имела свой, что в принципе было довольно-таки странно: когда держишь дома столько ценностей, куда я включаю и нашу папку, это, по меньшей мере, неосмотрительно. Ну, да кто поймет их, этих женщин. Короче. Открывает она дверь и начинает убираться. Вымыла все на кухне, прихожую, гостиную. Пришел черед спальни. А дверь в эту последнюю комнату закрыта. Что такое? Никогда не закрывалась, а тут не открывается. Появись на ней какой замок неожиданный, понятно было бы. А тут — ничего. Ни замка, ни защелки. Толкнула Прасковья Модестовна эту дверь клятую, а она поддается, но с трудом. Открывается, но самую малость. Что ж такое?! И ничего худого поначалу не подумала Прасковья Модестовна. Раз дверь не открывается, надо ее открыть. Полы-то мыть нужно. Русская женщина, что ни говори, не только в горящую избу войдет, она и в комнату с покойником запросто ворвется, если перед ней дверь закрыта. Полы, вишь ты, мыть надо. Правда, Прасковья Модестовна в спальню ту не ворвалась, а протиснулась, если уж быть верным правде, но от этого она, то есть правда, не перестает быть истиной. Женщина навалилась на дверь всем своим мощным, по рассказам Грязнова, телом и образовала-таки небольшую щель. Как она умудрилась в это узкое пространство протиснуться, одному Богу известно. Хотя, конечно, женское любопытство и не на такие подвиги способно. Как бы там ни было, проникла в спальню Прасковья Модестовна, о чем уже в следующее мгновение пожалела так, как только могла. Но быстро взяла себя в руки. Я же говорю — русская женщина! Проорав во все горло минуты три-четыре, она наконец заставила, что называется, успокоить самое себя и оглядеться. Ее хозяйка, Маргарита Семеновна Бероева, лежала у самой двери с перерезанным от уха до уха горлом. Кровь текла в противоположную от двери сторону, именно поэтому Прасковья Модестовна до последнего пребывала в неведении относительно судьбы своей хозяйки. Но крови было много, и зрелище оказалось омерзительным. Прасковья Модестовна замолчала, и, поскольку уже не могла зажмурить вытаращенные от ужаса глаза, ей пришлось отвернуться от трупа, чтобы не видеть того, что находилось на полу. И увидела телефон. Тут она обернулась на труп последний раз, но только для того, чтобы убедиться, что ничто и ничего ее не заставит прикоснуться к мертвому телу Маргариты Семеновны. Тогда она шумно вздохнула, перекрестилась и обрела спокойствие. Подошла к телефону и вызвала милицию. Та примчалась через двенадцать минут. Возглавлял оперативно-следственную бригаду замначальника МУРа Вячеслав Грязнов. Вот, собственно, и все. Впрочем, не совсем. — Она была убита точно таким же способом, как и ее любовник, — сказал я. — Так? — Точно, — кивнул Грязнов. — Что-нибудь пропало? — Все, что у нее могли унести, уже унесли, — напомнил мне Грязнов. — Забыл? — Ее пытали? Допрашивали? Грязнов покачал головой: — Ты хочешь знать, расспрашивали ли ее по поводу папки, которую она нам дала? — Именно. — Вряд ли, — снова покачал он головой. — Я, конечно, не могу утверждать с полной убежденностью. Вскрытие покажет, может, ее как-то очень изощренно пытали. Но, судя по первому, поверхностному осмотру тела, к ней никто не притрагивался. Вообще. — Понятно, — сказал я. — Пришли, чиркнули ножом по горлу и, не говоря ни слова, удалились, так тебя надо понимать? — А почему нет? — пожал плечами Грязнов. — Может быть, мстил кто-то за пропавшую папку. — И никаких следов? — Абсолютно. Если и были, то прислуга эта, Прасковья Модестовна, очень хорошо постаралась. Вылизала квартиру так, что не только следов — пылинки не обнаружишь. — Черт! — Да я и сомневаюсь, что убийца или убийцы оставили хоть какие-то следы. Во всяком случае, в спальне мы тоже ничего не нашли. — Так-таки и ничего? — Ты сомневаешься? — удивился Грязнов. — Всегда что-то, да остается, — почти философски заметил я. — Микрочастицы, к примеру, на одежде, ковре, мало ли где! Нужно просто уметь искать. Он разозлился: — Перестань умничать! — Все! — поднял я руки. — Сдаюсь. Если уж вы ничего не нашли, то мне там вообще делать было бы нечего. Беру свои слова обратно. Он стал успокаиваться, но дышал пока тяжело. Поэтому я выдержал приличную паузу, прежде чем спросил: — Может быть, что-то было все-таки? А? — Было, — неожиданно ответил мне Слава спокойным голосом. — Ага! — сказал я. — Ага, — согласился он. — И что же это было? — Записка. — Записка?! — Записка, — повторил он так же безразлично. Пришла моя очередь злиться: — Ну? И что же ты молчишь? Он словно не замечал моего состояния. — Интересная такая записка, — задумчиво приговаривал он, будто меня тут и не было. Мне пришлось взять себя в руки, совсем как Прасковья Модестовна утром. — И что в ней такого интересного? — спросил я, стараясь, чтоб мой голос звучал небрежно. Кажется, это мне удалось, потому что он соблаговолил ответить. — Там было написано только одно слово: «Сука». Я чуть не плюнул прямо на сияющий паркет. — И что в этом такого замечательного? — Да вот, понимаешь, — все тянул он кота за хвост. — Написано это слово как-то странно. — Это как? — саркастически спросил я его. — Через букву «о», что ли? Он посмотрел на меня, и впервые его глаза приняли осмысленное выражение — впервые за последние десять минут. — Первые две буквы этого слова, — сообщил он, — были написаны как аббревиатура. Заглавными буквами. |