Онлайн книга «Выбор оружия»
|
– Я вам скажу только одно. Ставка в этой игре – десять миллиардов долларов. – Полная туфтяра! Из ста двадцати четырех «лимонов» никто не может сделать десять «арбузов». – Вы не можете, – согласился Турецкий. – И я тем более не могу. А Кореец может. И ему не светит отстегивать целый «арбуз» в «общак». А уж тем более делиться с вами. Поэтому он и приказал вас убрать. – Вы можете это доказать? – Могу. – Докажите. – Всему свое время. Сначала вы расскажете мне все, что знаете об интересующем меня человеке. Я вам скажу, чем вызван этот интерес. Я почти уверен, что именно ему приказано ликвидировать вас. И если мы будем знать, кто он, нам, возможно, удастся предотвратить покушение на вас. – Зачем вам это надо? – Чтобы помешать Корейцу провернуть свою комбинацию. Вы сейчас – единственное препятствие для него. Поэтому мы и заинтересованы в вашей безопасности. Итак, кто он? – Я не знаю его. Турецкий поднялся. – До свидания, Николай Иванович. Наши переговоры зашли в тупик. И боюсь, что следующего раунда не будет. – Но я в самом деле его не знаю! Я видел его у Корейца всего три раза. Случайно. Еще здесь, в Москве. Я спросил, кто это. Кореец сказал: так, диспетчер. Я и называю его про себя – Диспетчер. – Может, он и в самом деле был диспетчером? В Москве у Корейца был целый парк иномарок. – Нет, машинами занимался другой парень. Этот Диспетчер был чистильщиком. Убирал тех, кто Корейцу мешал. – Кого? – Это не мои дела. – Что вы о нем знаете? – Почти ничего. Он вообще в Москве не светился. Жил где-то за городом, ни с кем из братвы не общался. Кореец когда-то отмазал его от вышки. Он служил в Тбилиси, был капитаном армейского спецназа. Однажды застукал жену с любовником. Обоих пристрелил. Любовник оказался секретарем грузинского ЦК комсомола. Шили шестьдесят шестую – теракт. Кореец нанял лучшего московского адвоката, купил прокурора и судью. Террористический акт переквалифицировали на статью «Умышленное убийство в состоянии сильного душевного волнения». Дали на всю катушку по этой статье – пятерку. Года через два или три Кореец выдернул его из Джезказгана и с тех пор держал при себе. В Штаты он тоже его с собой забрал. – Откуда вы это знаете? – Я видел его у него на вилле – когда приезжал к Корейцу. – С какой целью вы к нему ездили? Бурбон еле заметно усмехнулся и ответил – совершенно в стиле международных телекомментаторов, которые уже так достали народ, что даже бабки в метро жаловались друг другу: «А у меня проблема – зять пьет. И никакого консенсуса». Примерно так и ответил Бурбон: – Этот вопрос выходит за рамки наших переговоров. – Согласен, – кивнул Турецкий. – Вы запомнили этого Диспетчера? Можете его описать? – Лет тридцать пять. Чуть пониже меня. Спортивный. Черные волосы… Турецкий достал из кейса фоторобот, присланный их Мурманского УВД, и показал Бурбону: – Это он? Бурбон сразу его узнал – Турецкий это понял по выражению его лица. Но с ответом помедлил, как бы раздумывая, что ему выгоднее – соврать или сказать правду. И решил, что нет смысла врать. – Да. Он. – Вот мы и пришли к заключительному коммюнике, – констатировал Турецкий. – Мы примем меры, чтобы найти и нейтрализовать этого Диспетчера. А вам бы я посоветовал сменить квартиру. Перебирайтесь в Мневники. Или на дачу в Ивантеевку. Строгино сейчас для вас слишком опасно. – Я подумаю, – сказал Бурбон. – И еще один вопрос, который выходит за рамки наших переговоров. Можете не отвечать на него. А можете и ответить. Это вас ни к чему не обязывает. Свидетелей нашего разговора нет. А если он записывается, то вашими людьми… Турецкий лукавил. В кейс, которым его снабдил в «Глории» Денис Грязнов, был вмонтирован чуткий магнитофон, который можно было обнаружить, лишь вспоров подкладку. На пленке фиксировалось каждое слово, произнесенное в офисе «Восхода» с того самого момента, когда Турецкий в него вошел. – Что за вопрос? – проговорил Бурбон. – Три дня назад в Шереметьеве-2 в перестрелке был убит оперуполномоченный МУРа старший лейтенант Володин. Он был случайно убит? Или вы приказали его убрать? И если да – почему? Лицо Бурбона потяжелело: – Так вот, значит, зачем ты пришел? И целый час мне лапшу на уши вешал! Защитить он меня хотел. Не знаю я никакого Володина. А нужно – так убрал бы без всякой перестрелки, понял? – Верю. Но я хотел бы, чтобы и вы мне поверили. Цель моего визита к вам была именно в том, о чем я рассказал. И я готов представить вам доказательство, что покушение на вас – не моя выдумка. – Представляй. Турецкий достал из кейса обычный портативный диктофон «Сони» и нажал кнопку «Плей». "Стук в дверь. – Войдите! Илья Наумович? Почему вы пришли сюда? Почему без звонка? Что случилось? – Приходил Бурбон. Требует перевести ваш вклад на счет «Восхода». Я в безвыходном положении. Он знает, что моя семья в Афинах…" Турецкий остановил запись. Объяснил: – Гостиница «Космос». Шестьсот тридцать четвертый номер. Человек, который называет себя Никитиным, и Дорофеев. "– Не морочьте мне голову. Ваша семья давно уже не в Афинах. А где – не знаем даже мы. Пока. – Он убьет меня! – Не успеет…" Турецкий остановил магнитофон. Бурбон молчал. Турецкий немного отмотал пленку назад: "– Не морочьте мне голову. Ваша семья давно уже не в Афинах. А где – не знаем даже мы. Пока. – Он убьет меня! – Не успеет…" Бурбон по-прежнему молчал. – Еще раз? – спросил Турецкий. – Пожалуйста! «– Он убьет меня!…» – Хватит! – гаркнул Бурбон. «– Не успеет…» Турецкий спрятал магнитофон в кейс и молча пошел к выходу. Но, уже открыв дверь в приемную, не удержался – обернулся с порога и проникновенно сказал: – Берегите себя. Ваша жизнь сейчас нужна России. И вышел. В кабинете заместителя начальника МУРа полковник Грязнов внимательно прослушал принесенные Турецким записи и задал только один вопрос: – Про Мневники и Ивантеевку зачем сказал? – Затем. Капитан спецназа. Представляешь, какая там может быть мясорубка? А его мы и так найдем. Запросим Тбилиси, не так часто там убивали секретарей ЦК комсомола. По делу проверим связи. И арестуем за взрыв на «Востоке-5». |