Онлайн книга «Бархатный губернатор»
|
– Не посмеют. А коли посмеют, уложат их казачки. Как траву покосят. – А есть из чего косить-то? – Найдется. Поначалу я тоже сомневался. А после разговора с Костей понял – нет, не посмеют. И впрямь охранять будут. Сам говоришь, шакалы, а это звери трусливые. – Не скажи. Оборзели. В том смысле, что шакалы уж слишком настырны. Четыре убийства. Наглые, откровенные и профессиональные. – Это ты знаешь только о четырех. О тех, что в газетах печатают, а на самом деле их больше. Свидетелей тоже убирают. Да и исполнителей тоже. Соколова, что Погаляева на куски разорвал, в речке нашли. И все шито-крыто. Такие дела-делишки, Александр Борисович… – Потому и еду. Будем разбираться. – Ты где раньше-то был? Я, конечно, не профессионал, но и дураку ясно, разбираться-то надо было сразу после убийств, по горячим следам! – Ваши краевые управления УВД и ФСБ на хорошем счету. Тем более что их начальники получили строжайшие приказы от своих шефов. – Президент тоже приказывает немедленно выплатить тем же шахтерам зарплату! – И выплачивают. Разве нет? – Кость бросают. Как собакам! А кость откуда берут? Думаешь, из своего кармана? Отбирают у пенсионеров, учителей, инженеров, ученых! Нет, парень, неладное творится в государстве Российском. – А ты народу подобное говорил? – Конечно! – И что слышал в ответ? – Ничего не слышал. Молчат. Кузбасс далеко, Воркута далеко, там холодно, а у нас теплынь, земля такая – палку воткни, через год дерево вырастет! А может, не верят. Старик один, помню, хорошо сказал. Не дошел, говорит, еще народ до кондиции… голодный человек – зверь. Терпят, значит, не озверели. Я, говорит, поверю тогда, когда услышу, что начальников-миллионеров те же шахтеры на куски разорвали! – Они, может, и разорвали бы, да человек с ружьем мешает… – О чем ты говоришь?! Какой человек с ружьем… Всех сомнут. – Ты что-то хотел сказать или мне показалось? – спросил Турецкий и, уловив вопросительный взгляд собеседника, добавил: – Насчет полученных приказов? – Слыхал я о приказах министра ФСБ и министра УВД, – неохотно ответил Супрун. – Пропускали по рюмке-другой и с начальником УВД, и с начальником ФСБ, и с самим Колесниченко. Ну и прокурор не отставал… Смотрю, хочешь ты из меня что-то выдавить, а я и не знаю что. Задавай лучше конкретные вопросы – отвечу. Я, между прочим, документы по убийству Васильева проглядывал. – Документы по всем четырем убийствам я изучу в Ставрополе. Меня больше интересуют личные качества потерпевших. Ты был с ними знаком, Степаныч? – Всех четверых знал. С Погаляевым общался лишь по делам служебным. Губернатор… Ближе всех знал Васильева Григория Ефремовича. Он был, пожалуй, самым сильным конкурентом Колесниченко. Доктор технических наук. Вел кафедру в институте. Да и по количеству народа на похоронах можно было судить. Много людей пришло на кладбище… – Сколько ему лет было? – Пятьдесят четвертый повалил. – Дети остались, значит… – Трое. Два сына и дочь. Сыновья взрослые, Григорий и Артем. Работают, кстати, в Федеральной службе безопасности. – Офицеры? – Григорий подполковника недавно получил, Артем – капитан. – А дочь? – Школьница. Восьмой класс. Дашенькой зовут. С моей старшей дружит, Ольгой. – А что сыновья? Как и народ, молчат? – Беседовал я с ними. Благо, искать не надо, в одном доме живем. На вид они спокойны, но я чую в них нечто такое, что словами не выразишь. Понял я, Саша, сыновья не простят. – В раскрытии убийства отца они участвовали? – помолчав, спросил Турецкий. – Олег Владимирович не разрешил. – Макеев? Начальник ФСБ? – Он самый. Одного включил в группу по убийству Скачко, второго по убийству Приходько. – Формально он прав. Уголовно-процессуальный закон не разрешает. Не положено. А по-человечески… Тут уж Бог ему судья, – сказал Александр. – Что за люди были Скачко и Приходько? – О Приходько я говорил Меркулову… – Охранник застрелил. На даче, в собственном бассейне. Рассказывал. – Какой еще охранник? – вопросительно уставился на Турецкого Супрун. – Впервые слышу. Поняв, что сболтнул лишнее, Александр постарался вывернуться. – А разве такого слушка не было в городе? Супрун внимательно поглядел на следователя, закурил, выпустив облачко дыма. Сведения о причастности к убийству охранника передал Турецкому Крот, но откуда он их добыл, не сообщил. – Впрочем, это одна из рабочих версий, – пояснил Александр. – В самом деле, кто же мог пристрелить хозяина в собственном доме? Вывод напрашивается сам собой. Человек приближенный, которому хозяин доверял… – Не Петром ли звали охранника? – перебил его Федор Степанович. – Петром, – помедлив, ответил Турецкий. – Фамилия Ворончук? – Тоже верно. – Этот Петро Ворончук погиб. В Чечне. – Этого я не знал, – сказал Турецкий. – А как он погиб? – А вот по этому поводу слушок шел. – Не доехал до Чечни? – Доехал. И даже повоевать успел. Но погиб-то не в бою! Бесславно погиб. В пьяной драке. Это все, что я знаю. Об остальном Гришу спросишь, старшего сына Григория Ефремовича. Царство ему небесное… – Обязательно спрошу, – пообещал Турецкий. – Скачко был, кажется, бизнесменом? – Да. Но не из гнилой братии! Если чего-то и добился, то своей головой. А голова у него была умная. Железноводск, где он дела вел, в руках держал. Там, в его родном городе, на окраине и нашли его. Живот прострелен, и в голове пуля, как у вас говорят, контрольная. – Крупный был бизнесмен? – По нашим меркам, крупный. – Значит, ездил не без охраны? – Я тоже с охранниками езжу, а вот, поди ж ты, влип! – Ты, Степаныч, маху дал. – В чем? – У нас в Москве до самой квартиры провожают. – Дом-то мой – не проходной двор, а, так сказать, для начальства. В холле дежурный сидит. – И вероятно, муниципал? – Одет по форме. И пистолет при нем. Вот я и думал, каким таким образом минуют эти шакалы парня с пистолетом? Ну и придумали мы светом сигналить. Я, Саша, года полтора с охраной езжу, а никак не привыкну. Иной раз и просигналить забуду, так ребятки мои через считанные минуты тут как тут у дверей! – Пройти мимо муниципала большого ума не надо. Тем более что брал-то тебя милиционер, старший лейтенант. А для парня с пистолетом он начальник. |