Онлайн книга «Ошейники для волков»
|
– Чтобы арестовать этого Зольниша, надо тщательно подготовить документы. Обратиться в МИД Латвии… – Я боюсь, что, если наделаем много шума, он уйдет от нас. – Турецкий покачал головой. – Подполковник Яковлев самостоятельно готовит операцию. С ним поедут два оперативника, которые хорошо проявили себя на стрелке у бетонного завода. Турецкий ждал звонка от Грязнова. В очередной раз подняв трубку с надеждой услышать голос полковника, он узнал басок Тураева: – Добрый день, Александр Борисович! Я слышал, что вдову Иванова задержали? – У вас хороший слух, – съязвил Турецкий. – Все шутите. Понимаю. Радостно вам теперь. Ведь на эту бабенку всех собак повесить можно. – На ней будут висеть только ее собственные собаки. Мы предъявим ей только доказанные обвинения, – сухо проинформировал следователь. – И что, если не секрет, вы на нее вешаете? – Мошенничество в особо крупных размерах, – спокойно ответил Турецкий. – Вот как? – деланно удивился Тураев. – Но это ее проблемы. Как наш договор про кассету… – Обыск в доме Ивановой уже проведен, но результатов никаких нет. А что, собственно, нам там было искать после ваших бойцов, – рубанул Турецкий напрямую. Тураев с минуту молчал. Потом тихим голосом спросил: – А с чего вы взяли, что мои бойцы там были? – На ваши, так бойцы Колобова. Я в последнее время между вами большой разницы не вижу, – заметил следователь. – Я не понял, что вы имеете в виду? Это значит «большой разницы не вижу»? – раздраженно спросил Тураев. На сей раз длинную паузу позволил себе Турецкий. – Я имею в виду только то, что сейчас ваша тайна принадлежит не только вам, – отрезал «важняк» и немного погодя добавил: – Вообще-то подобные телефонные разговоры с подозреваемым следователь вести не должен. Но ввиду необычности этого дела мне приходится вести с вами эти странноватые разговоры. Удивительно, почему вы думали, что Колобов не знает о существовании этой кассеты? Еще папа Мюллер утверждал: знают двое – знает и свинья. – Да, – мрачно согласился Тураев. – Я звонил вам действительно только с одной целью: попросить вас беречь мадам Иванову пуще глаза. Положив трубку Турецкий задумался: что кроме обыкновенного любопытства могло заставить Тураева сделать этот звонок? Он допускал, что Тураев почувствовал, что следователь с муровцами где-то наступили ему на хвост. Его размышления прервал еще один звонок. На сей раз в трубке зазвучал голос Сергея Колобова. Бизнесмен был приятно удивлен тем, что следователь узнал его голос, но особой радости это ему не принесло. – Все равно я богатым не буду, Александр Борисович, – с грустью заметил он. – Ну это только сегодня, – попытался приободрить его Турецкий. – Что у вас случилось? – Понимаете, новости такие ошеломляющие, что в двух словах не расскажешь. Короче, ко мне за помощью пришел человек, который во время съемки скрытой камерой подстраховывал Иванова, охранял, значит. Турецкий до боли прижал трубку к уху, словно так мог больше услышать. – Этот человек все это время прятался, – продолжал Колобов. – Пришел ко мне в четыре утра, оборванный, как бомж. Такое впечатление, что у парня мания преследования. За него взялись сразу же после того, как Иванов ушел в бега. Словом, этот человек узнал одного из тех, кого Иванов снимал в Германии. – Кто он? Кто за него взялся? Как этого свидетеля зовут? – Турецкий засыпал Колобова вопросами. – Все потом! Давайте встретимся… – Приезжайте срочно ко мне. – Нет, Александр Борисович, я больше никаким стенам не доверяю… Турецкий и Колобов встретились на Воробьевых горах. До зимы оставался еще почти месяц и сейчас в парке было серо, сыро и зябко. – Неуютное местечко, – отметил Турецкий. – Да, но зато здесь трудно подслушивать. Следователь кивнул, но не обмолвился об организованной на всякий случай охране из СОБРа. Оперативники были рядом на случай непредвиденных обстоятельств. Да и сам Турецкий, как мог, страховал себя от неожиданностей. Старался идти хоть и рядом с собеседником, но так, чтобы тому было неудобно ударить его кулаком или ножом. Однако он ясно понимал, что для настоящего профессионала, каким, наверное, и был Колобов, все его ухищрения просто смешны. Настороженно оглядываясь, Колобов заговорил: – То, что я вам скажу, Александр Борисович, не знает даже Тураев. Вам скажу первому это, потому что больше никому не доверяю, а Тураеву больше всех… Колобов вдруг резко остановился, дернул головой и выкрикнул: – Прицел! В следующее мгновение он, сильно толкнув Турецкого, стал падать сам. Но его замедленное падение опередили две громкие автоматные очереди, прозвучавшие неожиданно близко. По свисту пуль и обрубкам падающих рядом веток Турецкий сразу понял, что бьют по ним. Он заметил, что кто-то со стороны стрелявших побежал было к ним, но неожиданный автоматный огонь собровцев заставил боевика ретироваться. Турецкий поднялся и подошел к Колобову. Тот лежал навзничь на мокрой палой листве. Его светлое пальто потемнело от крови, на синюшных губах пузырилась кровавая пена. Но глаза умирающего еще глядели осмысленно. – Как вы, Сергей Васильевич? – громко сказал Турецкий, нагнувшись над раненым и лихорадочно расстегивая непослушными пальцами пуговицы пальто. Колобов мучительным усилием воли разлепил губы и еле слышно выговорил: – Мне хана, следак… Ты запомни… запомни… операция «Ошейники для волков», Генштаб… Он закашлялся, и кровь ручьем хлынула изо рта. На операцию по захвату Цезаря и вывоза его из Латвии Яковлев взял с собой двух молодых оперативников Юру и Диму, которые уже успели побывать с ним в деле на стрелке возле бетонного завода. Из оружия взяли только пистолет-автоматы и электрошоковые дубинки. Грязнов выдал подполковнику две тысячи долларов со слезной просьбой по возможности экономить. – Мне за них, Володя, отвечать надо перед финчастью. Свой «форд» Яковлев оставил в укромном месте на границе. Муровцев встретил проводник, бывший сыскарь из Риги. Он провел их через границу. На ближайшем хуторе в распоряжение гостей из Москвы поступил вполне приличный «БМВ», и они, договорившись с проводником о встрече, помчались к морю. Там на живописном берегу в Юрмале стоял загородный дом Цезаря. – Никакого сценария у нас пока нет, – сказал Яковлев. – Поэтому работать начнем экспромтом. Каждый должен действовать так, будто именно от него зависит успех операции. И нечего глазеть, разинув рот, на дядю Володю. Уяснили? – Ясно, Владимир Михайлович, – ответили оперативники. |