Книга Звонок другу, страница 64 – Фридрих Незнанский

— В НИИ. Я биолог.

— Интересная работа?

— Очень. Только не оплачиваемая, — улыбнулась Аня. — Государством, — уточнила она.

— А как же ты? Бесплатно работаешь?

— Стараемся сами зарабатывать. Выполняем заказы частных фирм. Делаем всякие биопрепараты. Правда, при этом на науку времени почти не остается, но что ж поделаешь. Не нужна наука государству.

— А где дочь?

— В турпоходе. Скоро вернется.

— Какая она? На тебя похожа?

— Только внешне, — рассмеялась Аня.

— А она знает про это?.. Ну, про всё?

— Никто ничего не знает. Ни она, ни мама.

Аня опустила глаза.

— А когда у мамы операция?

— Через пять дней.

— И что будешь делать?

— Совершенно не представляю, — тихо ответила она.

— Остается только выпить, — неожиданно произнес Голованов.

— Смелое решение! Главное — радикальное, способное все изменить, — грустно улыбнулась Аня и вдруг сама заговорила на «ты», как с приятелем. — Знаешь, вот я когда узнала об этой сумме на операцию, я была в шоке. Ситуация казалась мне неразрешимой. А сейчас я думаю: да что же было в ней неразрешимого? Ну, продали бы дачу. Ну, одолжила бы денег. Я ведь и так одолжила. Работала бы без выходных, набрала бы учеников. За год можно было рассчитаться с долгами и жить с чистой совестью. А я запаниковала. И тут Скотников возник как черт из табакерки… Знаешь, для чего женщине нужен мужчина? — неожиданно спросила она.

— Как для чего? Для всего… — растерялся Голованов.

— Ну, например? Деньги для семьи зарабатывать?

Забивать гвозди? Воспитывать детей? Покупать цветы, подарки?

— Ну… и это тоже.

— Ерунда! Все это женщина может делать сама. И делает. Мужчина нужен для того, чтобы помочь пережить сложную ситуацию, понимаешь? Когда охватывает паника и опускаются руки, кто-то должен сказать: «Спокойно, старушка, мы с этим справимся!» А уже на следующий день женщина и сама сможет все изменить. Но…

— Но когда такого мужчины нет, появляются Скот-никовы, — закончил за нее Сева.

Аня кивнула, достала из пачки сигарету. Сева щелкнул зажигалкой. Она увидела в вырезе футболки серебряную цепочку.

— Ты много куришь, это неправильно, — укоризненно сказал он.

— Я вообще много чего сделала неправильно за последнее время. — Она затянулась и неожиданно спросила: — Ты верующий?

— А ты?

— Что ты как в Одессе? Вопросом на вопрос… Все биологи люди верующие. Или почти все. Вопрос в том, как эту веру сформулировать. Вера во что? В Бога, в высший разум, в инопланетян? Когда видишь, как совершенно, безукоризненно устроена, скажем, живая клетка, как все в ней продумано, предусмотрено для самовоспроизведения и для сохранения вида, для отсечения чужого, способного навредить… Условно говоря, скотниковым туда не пролезть. А если уж влезут, то клетка погибнет сама и убьет врага, — опустив глаза, словно себе самой говорила Аня.

Она помолчала, потом взглянула на притихшего Голованова и продолжила:

— И как же не верить, что это кем-то создано? Не могло же все это совершенство возникнуть само по себе, из хаоса. Так что я верю. Только в церковь не хожу. Вернее, хожу, но редко. И молюсь редко. Вот Бог меня и наказал.

— Мы, спецназовцы, тоже народ верующий. А молимся, когда пули мимо свищут. Получается довольно часто.

Аня улыбнулась. Зазвонил телефон. От неожиданности Лаврова вздрогнула. Голованов сделал предостерегающий жест, прошел в комнату, взял переносную трубку «панасоника», вернулся на кухню, кивнул Ане. Та сняла трубку с аппарата.

— Алло?

— Аня, это ты? — раздался взволнованный женский голос.

— Да. Кто это?

— Это я, Кира.

— Какая Кира?

— Ну, Зотова, из нашего класса!

— Господи, Кира, привет! Звонишь раз в десять лет, попробуй узнай тебя…

— Аня, слушай, не знаешь, где Скотников пропадает?

— А где он пропадает? Я его вчера вечером видела.

— Да? А я сегодня звоню его Гусе, она невменяемая какая-то. Трубку швырнула.

— Да зачем он тебе?

— Как зачем? А то ты не знаешь? Он меня тоже пригласил в ваш бизнес! — радостно сообщила Кира.

— В наш бизнес? — Аню начала сотрясать дрожь.

— Ну да! Он сказал, что и ты там, и Витька Нережко. И что вы очень успешно работаете.

— А про три тысячи долларов он тебе не говорил?

— Про что? — как будто не расслышала Кира. — Нет, он говорил, что мы с ним завтра идем на семинар. Моя кандидатура прошла предварительный отбор! — возбужденно тараторила одноклассница.

— Кира, Кира, остановись! Помолчи и послушай…

Ей понадобился целый час, чтобы привести ее в чувство. Кира никак, ну, никак не хотела верить, что Толя Скотников торгует друзьями! Аня описала всю кухню, всю тактику вовлечения гостя, интриги и ложь, все это «обухом по голове» и все, что последует дальше.

— Мне понадобились деньги на мамину операцию. Три тысячи. Срочно. Так он взял меня именно на этом. Обещал, что я отработаю эти деньги за месяц. Какое — «отработаю»? Кира, чтобы их «отработать», нужно лгать в глаза самым близким людям. Затаскивать их в эти же сети, затягивать в долговую яму. Ты не сможешь…

— Но как же он? Как же он смог?! — все не верила Кира. — Ты же его самая близкая подружка была… Как же это? Так не бывает!

— Так бывает, Кира…

Они помолчали.

— Господи, как хорошо, что я тебе позвонила! А то поперлась бы туда, и меня бы так же… Послушай, а что с твоей мамой?

Аня нехотя рассказала.

— А где она лежит?

Аня назвала больницу.

— И они там берут такие взятки?

— А кто их нынче не берет? — вздохнула Аня.

— Кто не берет? — задумалась Кира. — Господи! Да кто не берет?! Телегин наш не берет! По крайней мере со своих!

— Кто??

— Ромка Телегин! Теперь Роман Андреевич. Он же у нас хирург, ты что, забыла?

— Забыла, — растерялась Аня. — А где он?..

— Господи! Вот ты не была на дне рождения у этого, уж не знаю, как его теперь называть, а Ромка был! Он работает у самого Зубарева! Слышала про такого?

— Кто же не слышал про Зубарева? Чуть ли не кремлевский хирург.

— Ну вот. А Ромка — его правая рука. Он, между прочим, уже докторскую защитил. И вот-вот станет профессором. И он, конечно, тебе поможет. Тем более что он в тебя влюблен был.