Онлайн книга «Охота Бешеного»
— Несколько дней? Ну спасибо, успокоил, — недовольно пробурчал Воронов. — Не зуди! Лучше скажи, фотографии готовы? — Конечно, кроме твоей. — Моя — вот. — Савелий достал из внутреннего кармана пиджака карточку и протянул Воронову. На следующий день они пришли на явочную квартиру, и Савелий во всех подробностях рассказал Богомолову, как они собираются попасть в Чечню. Тот, к их удивлению, отнесся к этому плану вполне доброжелательно. Правда, поинтересовался, когда предположительно группы будут готовы приступить к операции «Горный воздух». — Уже приступили, — сказал Савелий. — Что значит «уже»? — не понял генерал. — Вчера мы получили от Олега все, что заказывали. — Все? — удивился Богомолов. — Ты вроде никогда не бываешь сразу доволен обеспечением. — Ну что я могу сказать на это? — Савелий хитро прищурился. — Значит, Олег Вишневецкий лучше выполняет твои просьбы, чем генерал Богомолов? — Ну что вы, Константин Иванович! Просто я вам более сложные задачи подкидываю, — примирительно сказал Савелий. — Да шучу я! Нужно будет с ним рассчитаться. — Богомолов вытащил из кармана блокнот и сделал какие-то пометки. — Тьфу-тьфу, но, кажется, все пока идет нормально. — Так точно, Константин Иванович! — Все документы будут готовы в понедельник. Чем еще могу помочь? — Только одной вещью, товарищ генерал. — Савелий вопросительно посмотрел на него. — Ну, конечно, ты же думаешь, что у Богомолова склероз. Ошибаешься! — Он вытащил из-под стола спортивную сумку и достал оттуда два небольших аппарата. — Ты просил спутниковый телефон? Вот, пожалуйста! По одному на группу. — Нет слов, Константин Иванович! — Савелий развел руками. — То-то же! И еще… — Богомолов положил перед ними на стол сложенный листок розовой бумаги. — Справка об освобождении! — Савелий развернул листок. — Слушайте, а почему я здесь лысый? И откуда у вас такое фото? — В архиве осталось с тех пор, как тебе пластику делали, — усмехнулся генерал. — Кстати, не забудь обриться почти наголо. Ты же только что с зоны откинулся, а у тебя такие лохмы. Савелий и Воронов переглянулись. Вот что значит не «замыленный» глаз! Богомолов вытащил из стола пачку стодолларовых купюр в банковской упаковке. — Десять тысяч — как раз пять процентов от двухсот. Мы тут посоветовались и решили, что для солидного продавца двести тысяч — вполне достойная сумма. Посредник обычно берет не больше пяти процентов. — Это для Краснодарского, значит? — Савелий повертел пачку в руках. — Отдавать этой сволочи такие деньги! — А что поделаешь? — Генерал развел руками. — Без издержек не бывает. Ладно, теперь расскажите поподробнее о каждом из отобранных для операции. Савелий начал рассказывать, а Воронов лишь изредка вставлял некоторые пояснения. Когда они дошли до Михаила Гадаева, генерал вытащил из кармана сложенный лист бумаги. — Мне удалось раскопать в нашем архиве показания человека, которого взяли в связи с терактом в больнице. Из этих показаний совершенно ясно, что Яса Гадаев был убит одним из террористов. В него всадили чуть не всю обойму. — Теперь понятно, почему тело так быстро кремировали, — сказал Савелий. — Конечно, чтобы избежать лишних кровавых разборок. — А где сейчас этот бандит? — поинтересовался Савелий. — Зачем тебе? — удивился генерал. — Мне он не нужен. Но Михаилу… Бандит жив? — Сидит в Краснопресненской тюрьме. — На пересылке… — Савелий кивнул. — Отлично! Надо сказать Михаилу. — А что, ты все-таки в нем сомневался? — насторожился Воронов. — Нет, я в нем нисколько не сомневался и верю совершенно безоговорочно. Однако мне хотелось, чтобы у Михаила даже мысли не возникло о том, что он ошибается, участвуя в операции по устранению Мушмакаева. — Интересная у тебя логика, — поморщился Воронов. — Веришь «безоговорочно», а заботишься о том, чтобы совесть его не мучила. — Верю, потому и забочусь, — твердо произнес Савелий. — Ладно, хватит спорить! — строго оборвал Богомолов. — Каждый человек имеет право на собственное мнение, если это мнение не мешает жить другому. Лично мне нравится подход Савелия. Если можешь избавить другого человека от лишних сомнений, сделай это! — Сдаюсь! — Воронов поднял руки. — Я могу задать вам, Константин Иванович, один вопрос? В прошлый раз вы сказали, что нам не следует знать фамилию человека в правительстве, который принял решение убрать Мушмакаева. Так? — Ну, так. Для вашего же спокойствия. — Согласен, я и не спрашиваю. Я хочу узнать другое. Кто все-таки принял решение: вы или тот человек? — А это имеет значение? — Еще какое! — воскликнул Савелий. — Хотя, мне кажется, Андрей, и об этом спрашивать не стоило. — Почему? — Потому, что генерал уже ответил. — Когда это? — удивился Константин Иванович. — Вы говорили, что несколько раз обращались с рапортами, в которых предлагали ликвидацию Мушмакаева, но к вам не прислушивались, — спокойно начал объяснять Савелий. — Отсюда вывод: раз такой приказ появился, значит, решение принято наверху. — Опасный ты человек, — процедил Богомолов: ему явно не понравилось то, что он услышал. — Не вы первый сегодня говорите мне об этом. — Я могу быть уверен, что все останется между нами? — тихо спросил Богомолов. — Естественно. Можно было бы и не спрашивать. Мы столько знаем друг друга, таких передрягах вместе побывали… Даже как-то странно, что вы сомневаетесь. — Извини! Не ожидал, что ты так легко все просчитаешь. А ты становишься отличным аналитиком! — Генерал усмехнулся. — У меня хорошие учителя, — серьезно ответил Савелий, с удивлением отметив, что почти об этом же говорил и Олег Вишневецкий. Первую половину дня Семен Краснодарский провел в совершеннейшей суете. Прошедшая ночь была слишком насыщенной. До часу он «гудел» в ночном клубе «Петровские палаты», параллельно решая вопросы с одной итальянской фирмой кожаных изделий. Из клуба ушел в сопровождении длинноногой блондинки, с которой и прокуролесил часов до четырех. В семь его разбудил звонок из Краснодара, и Семен хотел было сорваться, но неожиданно услышал приятную новость: его протеже, чью избирательную кампанию он финансировал, выиграл битву со своим соперником и со значительным перевесом по числу голосов прошел в областную Думу. Теперь через него можно будет проворачивать очень многое. Эта новость настолько взбодрила Семена, что сон словно рукой сняло. Краснодарский разошелся, и его даже хватило на то, чтобы от всей души позабавиться с блондинкой, которая не успела еще надоесть, но имя которой он так и не запомнил. С удовольствием поработав над ее задницей, Семен, к радости и удивлению девицы, расплатился двумя сотенными купюрами зелененьких, хотя сговаривались на сотню, и выпроводил восвояси. День складывался удачно, и Семен, принимая душ, даже стал насвистывать арию Фигаро, чего никогда не делал. |