
Онлайн книга «Охота Бешеного»
![]() — Михаил Гадаев. — Ну, здравствуй! Незнакомец наконец подошел ближе. Ему было далеко за пятьдесят. Невысокий, но крепко сколоченный. На плече у него висел автомат, который он закинул за спину, как только убедился, что Михаил «свой». — Часа четыре тебя дожидаюсь, — с некоторым укором добавил он. — Умар! — Он протянул руку. — Свеча одна полетела. Пока нашел… — Михаил пожал ему руку. — Где Хозяин-то ждет? — Садись, покажу. — Умар открыл дверцу и сел в машину рядом с водительским креслом. — Он уже дважды справлялся о тебе. Видно, важных новостей ждет? Они ехали всего несколько минут, пока Умар не приказал остановиться возле небольшого, выкрашенного в зеленый цвет домика. — Приехали, — бросил он. — Иди, Хозяин беспокоится. — А ты что, со мной не пойдешь? — Нет, я так намерзся, что хочу скорее добраться до моей вдовушки и погреться. — Он подмигнул. — А машину куда поставить? — Пусть здесь стоит. Может, ей скоро опять поработать придется. Ну, побежал я. Михаил вышел из машины, хлопнул дверцей и направился к дверям дома. Перед ним немедленно вырос бородатый чеченец с автоматом на груди. Михаил заметил и еще одного, который прятался за углом. — Ты куда? — недружелюбно спросил первый охранник. — Как ты обращаешься к личному порученцу Хозяина? — недовольно нахмурился Михаил. — Прости, в темноте не признал, — смутился тот. — Проходи! Михаил постучал в дверь, и она тут же открылась: на пороге стоял высокий худой мужчина лет тридцати пяти с редкой бородой — один из тех, кто в прошлый раз дежурил перед домом и останавливал их с Хароном. — Приехал, наконец, — сказал он. — Иди скорее! А то Хозяин уже злиться начинает. Все в порядке? — спросил он хитро, с прищуром. — Лучше не бывает, — подмигнул Михаил. — Тебя, вроде, Шарудином зовут? — Ну память у тебя, парень! — с восхищением заметил тот и покачал головой. Скинув теплую куртку и шапку, Михаил хотел уже постучать в указанную охранником дверь, но перехватил его настороженный взгляд, и аккуратно положил поверх вещей автомат. Достал из-под мышки пистолет и тоже положил рядом. — Проверять будешь? — Михаил поднял руки. — А чего проверять? Сам все знаешь… — сказал тот, но все-таки быстро обшарил Михаила. — Все чисто, можешь идти. — Входи, — раздался голос Мушмакаева, как только Михаил постучал в дверь. — Здравствуйте, полковник! — бодро воскликнул Гадаев, переступая порог, и присвистнул от удивления: здесь было все, что он видел в прошлый раз, от мебели до ковра перед дверью. — Привыкаю к вещам и люблю, когда они на своих местах. — Мушмакаев был явно доволен произведенным эффектом. — Ну, рассказывай! — Обо всем? — Дорогу можешь опустить, мне и так все известно. «Неужели ему известно и то, что я ляпнул про покупателей на КПП? — промелькнуло в голове, у Михаила, и он похолодел. — Если так, то я погорю. С другой стороны, Мушмакаев сам попросил не рассказывать про дорогу. Можно на этом и сыграть: в случае чего сослаться на его же приказание. А потом само что-нибудь придумается…» Гадаев подробно рассказал про расстрел пленных. Он настолько увлекся и насочинял такие подробности, что Мушмакаев слушал с открытым ртом, словно Михаил пересказывал приключенческую книгу. Но едва он закончил, как Мушмакаев неожиданно заметил: — Тебе бы романы писать! — Он недобро посмотрел на Михаила. — А где Удди? — Удди? Когда все закончилось и Лом с покупателями, зарыв трупы, уехали, Удди сказал мне, чтобы я возвращался один. Я спрашивал, куда он намылился и что передать вам, полковник, но он сказал, что вы все и так отлично знаете. — И больше ничего? — Мушмакаева явно чтото беспокоило. — Ничего. — Михаил пожал плечами, потом вдруг решил сымпровизировать. — Только… — Он замялся. — Что только? — быстро спросил Мушмакаев. — Не хотелось бы мне наживать врагов… — осторожно сказал Михаил. — Не будь мне врагом, а остальных не бойся, — с пафосом провозгласил Мушмакаев. — Говори! — Когда мы ехали, он все время эту журналистку тискал, а та визг подняла… А Удди говорит: «Раз ты, сука. Хозяину дала, то и со мной можешь ноги раскинуть!» — Михаил сделал паузу, словно раздумывая, продолжать или нет, потом махнул рукой: будь что будет! — А еще говорил, что, мол, у него член намного больше, чем у вас. — Гадаев понизил голос до шепота. — Так и сказал? — мрачно спросил Мушмакаев. — Ну да. Распустил язык…. — Михаил изобразил негодование. — Только он сказал не «член», а «балда». Я потом прикрикнул на него, сказал, что мешает вести машину: он, вроде, успокоился, а потом поделился, что у него есть одна бабенка, он на ней и отыграется. Может быть, Удди сейчас у нее? — Вот сучий сын! — разозлился Мушмакаев, вскочил со стула и начал нервно ходить по комнате. — Никак не успокоится со своими блядями! Сколько раз говорил ему, что сперва нужно дело сделать, а потом уже «балду» свою совать куда ни попадя! Ну, появится он у меня! Я ему покажу, кому дала, а кому не дала! И у кого «балда» больше! Он же еще к обеду должен был вернуться, бараний хвост! Плюхнувшись в свое любимое кресло, Мушмакаев отдышался немного, постепенно успокоился и снова взглянул на Михаила. — Честно говоря, я посылал его, чтобы он подтвердил твой рассказ, — признался Мушмакаев. — Так вы мне не верите, полковник? — с негодованием воскликнул Михаил. — Я и себе не каждый день верю, — недовольно буркнул тот. — И как мне теперь быть? — Да простит меря Аллах! Я с таким благоговением принял ваше предложение служить вам, хотел, чтобы как лучше, даже фотографии сделал, чтобы вам угодить, а вы… Знаете, полковник, верните меня назад к Харону. — Погоди горячку пороть. О каких фотографиях ты говоришь? — Увидел я случайно у ваших покупателей поляроид… Я же классный фотограф, — похвалился Михаил. — Вот и решил снять все на фото… — И где они? — Кто? — Да снимки, — нетерпеливо сказал Мушмакаев. — В кармане. — Михаил вытащил из кармана карточки. Мушмакаев рассматривал снимки долго и внимательно. Михаил уже подумал, что тот нашел какой-нибудь прокол, но Мушмакаев оторвался наконец от фотографий и улыбнулся Михаилу. — Ты уж не держи зла на меня, — сказал он. — Не мог же я тебе, совершенно незнакомому человеку, сразу поверить. Да, за тебя замолвили слово, но я-то тебя не знаю. Надеюсь, ты меня понимаешь? — Понимаю, — кивнул Михаил. — Может, я на вашем месте поступил бы также. — Вот и хорошо, что понимаешь, — удовлетворенно заметил Мушмакаев. — Присаживайся! Есть, пить будешь? |