Книга Террор Бешеного, страница 101 – Виктор Доценко

- Сейчас будем есть борщ, такой густой и наваристый, как варила в Одессе моя покойная бабушка, и к нему мы имеем нормальную сметану - у них же в Америке сметаны приличной нет.

- Марик, когда ты перестанешь говорить "у них в Америке"? Сколько лет ты здесь живешь?

- Двадцать, но сметаны-то приличной все равно они тут не делают, а у меня есть.

- Ну и говори тогда "у меня в Америке и одесский борщ, и настоящая сметана..."

- Все ты шутишь, Шурик. Но вот скажи, а у вас в Москве есть лобстер, настоящий, огромный, не дохлый краб какой-нибудь?

- Думаю, есть, в Москве теперь, как в Греции, есть все.

- Но такого лобстера, как у меня, в Москве ну просто быть не может. У меня он вот такой огромный. - Марик развел руки шире плеч. - Называется "Лобстер а ля Ришелье", сам понимаешь, в честь Дюка - типа фирменное блюдо. Кстати, ты не знаешь, а Дюк любил лобстеров? А то тут меня какие-то эрудиты из вновь прибывших доставали. А вдруг не любил?

- Марик, как твой тайный советник, дам тебе совет - закажи у какого-нибудь художника, который специализируется на подделках картин старых мастеров, полотно под названием "Дюк Ришелье, глядя на Черное море, обедает лобстером" и повесь на центральную стену. Все вопросы отпадут сами собой.

- До чего же ты умный, Шуренок. А мне и еще один твой совет нужен.

Заморив червячка солидных размеров, Марик обычно принимался хвастаться своими успехами.

"Ну, вот сейчас начнется", - подумал Позин и ошибся.

- Знаешь, кто у нас тут недавно был?

- Откуда?

- Сам Аркадий Романович Велихов. - Марик говорил в высшей степени торжественно.

- Он в Нью-Йорке?

- Уже с неделю... Он собрал наших деловых и предложил разный интересный бизнес, обещал сам вложить десятки миллионов, но народ в сомнениях: можно ли ему верить? Вроде он - наш, то есть можно, но репутация у него хуже последнего Поца. Ты ведь наверняка с ним знаком?

- Давай сначала я с ним переговорю, выясню серьезность его намерений, а потом все тебе расскажу.

- Буду с нетерпением ждать, сам знаешь, за Мариком не заржавеет, если заработаем, и тебе отстегну по-честному.

- Остановись, Марик. Я-то думал, что ты уже большой бизнесмен, а не мелкая шпана. Кстати, у тебя есть его координаты?

- Вот номер его мобильного, я, правда, пока ему не звонил...

Марик с его полумафиозным бизнесом отступил за задний план. Нужно было повидать Аркадия и предупредить его, сообщив о последнем разговоре с Щенниковым - в противном случае Позин перестал бы чувствовать себя порядочным человеком. Он набрал номер:

- Аркадий, тебя приветствует некто Позин.

- Шура, привет, ты откуда?

- От верблюда, с Брайтона, откуда же еще, где еще знают, что ты здесь?

- Когда прилетел?

- Вчера. Надо увидеться. Ты сегодня занят?

- После восьми занят - деловая встреча.

- Давай посидим в подвальном итальянском кабачке на углу Мэдисон и Шестьдесят девятой стрит, это почти напротив Уэстбери. Ты его легко найдешь. Часов в пять устроит?

- Договорились. Буду.

Позин был уверен, что Марик не обидится, поскольку пребывает в убеждении, что Позин помчался выяснять перспективы их совместного бизнеса с Велиховым. На дорогу радушный хозяин попытался всучить Позину огромный пакет с грибами, огурцами и нетронутым лобстером.

- Не будешь есть сам, передай Аркадию Романовичу от меня, - умолял Толстый Марик.

Но Позин был непреклонен и пакет не взял. В такси он задремал - сказалась обильная еда, водка и восьмичасовая разница во времени. Велихов уже был на месте. Перед ним стояла чашка капуччино. Хотя оба не хотели есть, для приличия заказали по лазанье и красного вина. Позин в общих чертах пересказал свой разговор со Щенниковым:

- Я считал своим долгом предупредить тебя, Аркадий.

- Спасибо, Шурик. Я всегда знал, что ты настоящий друг. Не то что эта гнида Петропавловский. Представляешь, как он меня обозвал?

- Как?

- Пиратом. Сравнил меня с Билли Бонсом и изобразил каким-то уголовным выскочкой. Меня, доктора наук, без пяти минут академика. Ладно, Петропавловскому я почти не помогал, но и не мешал же по трупам лезть вверх. Но остальные-то каковы? Тот же Валентин. Где бы он был, если бы не я? А теперь они все будто сговорились: Велихов зарвался, зажрался, много на себя берет!

- Так они давно сговорились.

- Шурик, а где же элементарная человеческая благодарность?

- Нет ее. Уж такой наивности я от тебя, Аркадий, не ожидал. Ты мне другое скажи: ты всерьез в оппозицию подался или это твой очередной спектакль? Играешь на опережение, боясь, что за твой полумафиозный бизнес тебя за ушко да на солнышко, а ты тут и завопишь - политическую оппозицию давят? И твой демарш с отказом от депутатского мандата, и слухи о том, что ты агитируешь губернаторов оказать сопротивление политике Президента, - и в самом деле, не высоко ли ты замахнулся?

- И ты туда же. Я ведь убежденный и последовательный демократ и всецело поддерживал Ельцина как гаранта и оплот демократии, много сделал для того, чтобы названный им человек победил на выборах. Ты ведь знаешь, во сколько мне обошелся Березненко и его программа?

- Могу себе представить.

- А теперь я после всех своих усилий вижу, что демократия в опасности генералы и гэбисты ее разом задушат - это у них в крови. Наш народ еще не распробовал вкус настоящей демократии, и им легко манипулировать. "Навести порядок", "Отнять награбленное" - эти лозунги наши люмпены поддержат, а нам, деловым людям, - каюк.

- Так ты теперь в политики собрался податься?

- А чем я хуже Гришеньки Явлинского или того же Кириенко? Я-то пообразованнее буду, а уж в бизнесе я много больше достиг их обоих, вместе взятых.

Позин неплохо представлял себе те коммерческие операции, в результате которых Велихов сколотил свое состояние и некоторое время считался одним из самых богатых людей России. Не то чтобы он осуждал его, нет, каждый выбирает собственный путь, тем более Велихов был такой же азартный игрок, как и Позин, но Шурик всегда старался играть честно, чего о Велихове даже самый доброжелательный к нему человек сказать не мог. С другой стороны, Велихов играл так, как ему позволяло играть государство. Ему позволяли нарушать законы, он и нарушал. Неужели этому пришел конец?

Велихов продолжал скулить, жаловаться на свою судьбу и пенять на человеческую неблагодарность. И Позин с изумлением и даже с некоторым ужасом увидел, что человек, которого он, казалось бы, неплохо знал, меняется прямо у него на глазах. Хотя Аркадий всегда был немного излишне суетлив, но ему была присуща очевидная вальяжность, он знал себе цену и нес себя среди остальных с чувством собственного достоинства и даже некоторого превосходства, но сейчас, буквально на глазах Позина он начал сдуваться, как воздушный шарик, в котором проткнули дырочку.