Онлайн книга «Близнец Бешеного»
— Кто вызывает-то? — спокойно поинтересовался Серафим. — Доведу до миста, сам и узнаешь! — буркнул прапорщик. — Раз все равно узнаю, чего ж тогда тайну делать? — резонно заметил Серафим. — И то верно! — улыбнулся тот. — К защитнику тоби, к защитнику. Руки за спину, лицом к стене, — закрыв дверь камеры на ключ, приказал: — Вперёд! Пройдя через несколько решётчатых дверей и миновав пару длинных переходов, они спустились на первый этаж. Остановившись возле одной из вполне «цивильных» дверей, прапорщик скомандовал: — Лицом к стене! — после чего постучал в дверь, не решительно приоткрыл дверь и спросил: — Разрешите? — Что вы хотите? — отозвался моложавый голос. — Подследственный Понайотов доставлен до вас! — Пусть войдёт! — Понайотов, заходь! — чуть посторонившись, приказал прапорщик, потом спросил: — Товарищ адвокат, когда мне за ним приходиты? — Я вас вызову, — ответил тот. В небольшой служебной комнате стоял простой письменный стол и два стула: один за столом, для принимающего, второй — перед столом, для вызываемого. Все эти мебельные предметы были прочно прикреплены уголками и мощными шурупами к деревянному полу. Несмотря на моложавый голос, мужчине, сидящему за столом, было явно за сорок. Серафиму сразу не понравился его взгляд: бегающий, неспокойный, да и руки подрагивают. Про таких обычно говорят: «Словно кур воровал!» — Здравствуй, Серафим Кузьмич, я твой государственный адвокат. В силу того, что ты не можешь нанять и оплачивать частного адвоката, а по закону ты его имеешь право иметь, государственные органы назначили меня представлять в суде твои интересы, причём все расходы берёт на себя государство. То есть тебе это ничего не будет стоить. Меня зовут Аполлинарий Григорьевич, фамилия — Кривошеий. Прошу, присаживайся, — новоиспечённый адвокат кивнул на стул. У него был столь фальшивый и елейный, просто до приторности, тон, словно он готов был на все: даже на рельсы лечь, но во что бы то ни стало спасти Серафима от тюрьмы. Серафим вспомнил предупреждение старшего лейтенанта Дорохина, и ему пришла в голову сумасшедшая мысль: было бы здорово узнать, о чём думает этот новоявленный стряпчий. Не успел он об этом подумать, как сквозь пелену сознания ему показалось, что какие-то отрывки из не очень связных слов он, действительно, «слышит» прямо в мозгу: «Зачем я согласился? …как пить хочется… Чёрт бы побрал этого…» Понять что-либо полезного не удавалось; и Серафим решил настроиться всерьёз. Сосредоточился и неожиданно все услышал так, словно прослушивал магнитофонную запись. Этот мужичок оказался слишком открытым и весьма недалёким, а мысли его просты и понятны: «Если бы не этот огрызок, сейчас бы водку пил, да Глашку трахал! — продолжая держать на лице дежурную улыбку, недовольно думал государственный адвокат. — А теперь сиди тут с ним, настраивай… Тоже мне, нашли настройщика! И чего они окрысились на парня?.. И так же все предельно ясно: пойман на месте преступления, пострадавшая и свидетели поют в одну дуду… Опять же, как не крути, а украденные монеты из коллекции хозяина квартиры изъяты у него при понятых, а это уже не бьётся! Как не крути, а дело твоё, подследственный Понайотов, дрянь!.. Наградил же Бог фамилией, мать твою… Конечно, если вернуть остальное украденное и оказать помощь следствию в задержании подельников, то можно говорить о снижении срока…» Серафиму пришло в голову, что он может спокойно «слышать» то, о чём думает собеседник, если его мысли каким-то образом связаны с ним самим. Размышляя об одном, Аполлинарий Григорьевич вслух сказал совсем другое: — Прежде, чем я приступлю к обсуждению твоего дела, я должен сообщить тебе трагическое известие, — он действительно соорудил на лице сострадание и участие. — Какое? — насторожился Серафим. — Даже и не знаю, как начать… — Так прямо и начни! — предложил Серафим, уже догадываясь, о чём ему хочет поведать эта мышь. — Твоя невеста, Валентина, повесилась! — Да, я знаю… — Откуда? — искренне удивился тот. — Старший Кум сообщил! — буркнул вдруг Серафим. — Ну хорошо, если знаешь, то мы можем перейти непосредственно к твоему вопросу… Я очень внимательно ознакомился с вашим делом и… — он весело взглянул на Серафима и улыбнулся обнадёживающей улыбкой. — И сразу понял, что меня нужно отпустить? — моментально подхватил Серафим, состроив на лице дебильную улыбку, он словно подыгрывал собеседнику. — А ты шутник, Серафим Кузьмич, и это совсем неплохо! — казалось, он пытается быть «белым и пушистым». Что, не угадал, господин адвокат? А на самом деле для меня все совершенно безнадёжно? — с серьёзной миной спросил Серафим, изображая в голосе беспокойство. — Ну что вы, гражданин Понайотов, я бы не был столь категоричен! — возразил адвокат. Он, пытаясь успокоить клиента, напоминал сейчас врача, который не хочет сообщать больному о его смертельном диагнозе, а потому разговаривает, как с ребёнком. И Серафиму вдруг стало противно до тошноты: ему просто надоело слушать заученные бредни этого туповатого «специалиста». Он и так с трудом сдержался, чтобы не нахамить этой канцелярской крысе, когда тот сообщил о смерти Валечки, но теперь решил дать волю чувствам: — Да что ты тут комедию передо мной ломаешь? Сидит тут, дурочку разыгрывает! — с неприкрытой злостью воскликнул Серафим и вдруг сам предложил: — Хочешь, мы с тобой поиграем в мою игру? — В какую? — машинально спросил он. — Правила очень просты: если я угадываю, о чём ты сейчас думаешь, ты больше ни слова мне не говоришь, вызываешь вертухая и отправляешь меня в камеру, а сам дёргаешь отсюда и больше никогда ко мне не являешься ни под каким предлогом, идёт? — неожиданно предложил он. — А если не угадаешь? — государственному защитнику явно стало интересно. — Если не угадаю, то мы с тобой продолжим разговор… минут на пять, — ответил Серафим. — Что ж, вполне справедливо, хотя и не совсем понятно… — Что непонятно? — В чём здесь выгода для тебя? — Потом скажу… — Договорились! — с задором согласился тот. — Ты сам согласился, — ткнув в его сторону указательным пальцем, угрожающим тоном произнёс Серафим. — Тогда слушай внимательно, ты думаешь так: «Все предельно ясно: Понайотов пойман на месте преступления, пострадавшая и свидетели поют в одну дуду… Украденные монеты из коллекции хозяина квартиры изъяты у него при понятых…» С каждым словом Серафима глаза адвоката становились все шире и шире, казалось, что они вот-вот вылезут из собственных орбит. |