Онлайн книга «Обратись к Бешеному»
– Мелкое хулиганство. – Можно подробнее? – Здесь сказано: выражался нецензурной бранью в общественном месте, при задержании оказал сопротивление сотрудникам милиции. Распечатку сделать? – Если не трудно. – Для вас: никакого труда… – он быстро застучал по клавишам компьютера. Получив распечатку, Савелий внимательно прочитал ее, и по мере чтения у него неожиданно промелькнула мысль. Он вспомнил о том, что говорил Звонарев. «Директор очень похож на портрет!» Господи, как же он сразу не зацепился за это? Савелий взглянул на дежурного офицера: – Послушай, капитан, сделай еще одно доброе дело! – попросил Говорков. – Для вас – что угодно! – с готовностью отозвался капитан, увидев недоуменный взгляд Савелия, пояснил: – Начальство в отношении вас недвусмысленно приказало исполнять любую вашу просьбу. – Понятно, – с улыбкой кивнул Савелий. – И все-таки, не в службу, а в дружбу: пробей, пожалуйста, по всей картотеке фотографию Александра Серафимовича Смирнова, но сделай так, чтобы его уши стали чуть оттопыренными и укажи только фамилию, возможно, и отчество. – Вы о его брате, что ли? – Так у него действительно есть брат… – удовлетворенно проговорил Савелий. – Близнец, что ли? – Не близнец, но действительно очень похож. Они погодки. Когда я получил запрос из милиции, то едва не спутал, потому-то и отложился он в моей памяти. Его брат, Смирнов Анатолий Серафимович, личность довольно известная в уголовном мире. Погоняло – Толик-Монгол. Три судимости: две по «хулиганке», одна – воровская. – Ну, капитан, быть тебе вскорости майором! – довольно воскликнул Савелий. – Сделай мне распечатку об этом Толике-Монголе. – Полную? – Самую полную! Где, как, за что, с кем сидел, с кем дружил? И, если есть, характеристику. – В Греции все есть! – хвастливо заметил он, с интонацией героя из знаменитого фильма «Свадьба с приданым». * * * Выходя из компьютерного центра, Савелий уже знал, что нужно делать. Сейчас он напоминал охотника, напавшего на след зверя. Быстро набрал номер Сковаленко: – Товарищ генерал, это Сергей Кузьмич. – Слушаю. – Мне нужно быстрее присесть в КПЗ! – Не понял? – Нам удалось разыскать того мужика, который принес ТЕ деньги. – Очень хорошо, – не скрыл свой радости генерал. – Но я не понимаю, для чего вам необходимо садиться в КПЗ? Что, нельзя по-другому обойтись? – Разыскиваемый вчера был задержан сотрудниками милиции за мелкое хулиганство и оказание сопротивления при задержании. Интуиция подсказывает, впрямую расколоть его вряд ли удастся, – пояснил Савелий. – То есть вы хотите быть подсадным? – генерал задумался. – А есть уверенность, что он клюнет? – Для этого нужно предпринять некоторые превентивные меры. Мы можем сейчас встретиться, чтобы все обсудить? – Хорошо, подъезжайте, – согласился генерал. – Я уже здесь, в управлении. – В таком случае, заходите. Через несколько минут Савелий сидел в кабинете генерала. – И какие превентивные меры вы предлагаете сделать? – с интересом спросил Сковаленко. – Во-первых, нужно нагнать на него жути. Смирнов должен быть уверен, что за совершенное им преступление ему грозит большой срок. – Думаете, сломается? – Уверен! – твердо ответил Савелий. – Откуда такая уверенность? – Во-первых, Смирнов никогда не привлекался к судебному преследованию, даже приводов в милицию не имел, во-вторых, он даже не догадывается, что нам многое известно о нем. Но самое главное, – Савелий горделиво выпрямил спину, – его брат – известный криминальный авторитет – Толик-Монгол. Мне кажется, что круг постепенно замыкается. – И за что вас нужно оформить? – Мне нужна серьезная, воровская, легенда, – подмигнул Савелий. – Брат авторитета может поделиться сокровенным только с авторитетом. – А окружающие не расколют вас? – Вы не забыли, товарищ генерал, что я… – Савелий неожиданно переменился так, что Сковаленко начал слушать его с открытым ртом, – слушай, пацан, я дважды парился на командировках и с многими ворами в законе общался, как с тобой! Сам я не вор, но любому пасть порву, если кто скрысятничает или на воровское замахнется! Понял ты, Сашок? Держись меня, не прогадаешь! Конечно, вольный фарт изменил мне: неделю, как с зоны свалил, и вновь повязали на одной хате. Ничего, проскочим, братела, будь спок: на кичи я долго не задержусь! У ментов на меня нет ничего: день-другой, и я снова на воле! – Ну ты и артист! Просто невольно поймал себя на мысли: Господи, а что если ты и впрямь рецидивист? – Сковаленко весело рассмеялся. – Впечатляет? – Еще как! Что еще? – Было бы не лишним, чтобы наш клиент оказался в одной камере с каким-нибудь беспределыциком. – И чтобы ты, как бы невзначай, оказался его защитником, – подхватил генерал Сковаленко: видно было, что ему все больше нравится идея, придуманная Савелием. – Вот именно, – улыбнулся Савелий. – Короче говоря, я понял, какие превентивные меры нужно провести, а вас, Сергей, нужно приодеть соответствующим образом. Не в таких же дорогих джинсах вам в КПЗ идти. Да и наколки были бы не лишними, как вы думаете? – Естественно, – согласился Савелий. – Да, и еще… Никто из сотрудников КПЗ, кроме, разумеется начальника отделения, не должен знать, кто я на самом деле! – Это разумеется, – согласно кивнул генерал. – Вы уверены, что пару дней вам хватит? – Уверен! Может, и меньше… * * * Через несколько часов Бешеного уже везли в милицейском «уазике». В нем трудно было бы узнать того человека, который совсем недавно сидел перед начальником управления. Майка, потертые джинсы, недорогие кроссовки. На левой руке его собственная наколка ВДВ, напоминающая череп с костями. На груди «Не забуду мать родную», фаланги трех пальцев украшали церковные купола, оповещающие тюремное братство о том, что он трижды окунался за колючую проволоку. После обычных процедур: обыск, сверка паспортных данных, снятия пальчиков, – дежурный офицер, он же начальник отделения, спокойно бросил: – В третью его! В третьей камере находились трое задержанных. Во-первых, сам Смирнов, во-вторых, здоровенный бугай с помятой, видать, от глубокого похмелья, физиономией. Бешеный помнил, что это Иван Боровой, попал сюда не впервые и каждый раз из-за семейных скандалов: нигде не работает и постоянно пропивает то, что зарабатывает жена, к тому же бьет ее и своих детей. И всякий раз жена вызывает милицию, а потом, жалея детей и его, «непутевого», со слезами уговаривает отпустить его в семью. |