Книга Спаситель мира, страница 19 – Андрей Анисимов

— Иван Иванович. Большего тебе знать не надо, — представился мужчина.

— Так точно, Иван Иванович, — отчеканил следователь.

— Давай немного прогуляемся. У меня на тебя пятнадцать минут. Хочешь мороженого?

— Что? — не понял Слава. Он ожидал чего угодно, но только не такого предложения.

Иван Иванович ничего не ответил, а взяв его под руку. повел к девице в красном переднике.

— Пломбир в стаканчиках любишь? — поинтересовался, остановившись у лотка.

— Так точно, — отрапортовал Синицын.

Иван Иванович попросил четыре стаканчика и оглянулся на своих попутчиков.

Крепкие ребята двигались на шаг сзади, не отставая.

— Мы не будем, — отказался один из них.

— Ваше дело, — согласился Иван Иванович. — Тогда два.

Девица вынула из холодильного ящика два упакованных в красочную фольгу мороженного и выдала Квадрату. Тот расплатился, взял две упаковки, одну протянул Славе.

— С детства люблю пломбир в вафельных стаканчиках.

Все четверо медленно побрели вниз по Кузнецкому мосту.

— Выкладывай, что тебя интересует. У нас осталось десять минут, — поторопил Славу его новый знакомый.

— Меня интересует все, связанное с писателем Каребиным. Я веду дело об его убийстве.

— Ты влип, мальчик. — Иван Иванович ловко распаковал целлофан и лизнул мороженое.

— Почему влип? — удивился Синицын.

— Этого я тебе сказать не могу.

— Но вы знали Каребина. Номер вашего телефона в его записной книжке. — Слава вертел в руках упаковку с мороженым, пытаясь освободить его от фольги.

— Ешь быстрее, растает, — посоветовал Квадрат. — Я не могу сказать, что хорошо его знал. Но писатель ко мне обратился, и я ему помог. Мне нравится, как он пишет… Писал, — поправился Иван Иванович.

— Вы можете мне сказать, чем ему помогли? — Синицын наконец победил упаковку и откусил от стаканчика.

— Пожалуй. Олег Иванович хотел посмотреть Документы ОГПУ-КГБ, связанные с известным деятелем Святославом Стерном. Его интересовало, был ли Стерн завербован нами или нет, — ответил квадратный мужчина и занялся в пломбиром.

— Так был или нет? — попытался выяснить следователь.

— Этого я тебе сказать не могу, — произнес серьезным голосом его странный собеседник.

— Но ему-то вы документы показали?

— Показал и теперь жалею. Возможно, если бы я этого не сделал, писатель был бы жив. Ты сам тоже постарайся быть поосторожнее… Прости, мальчик, мое время истекло. — И Иван Иванович указал на черное «Вольво», притормозившее возле них. —Когда в твоем следствии покажется свет в конце туннеля, можешь мне позвонить.

Из машины выскочил водитель и распахнул перед ним дверцу. Сопровождающие Квадрата мужики уселись сзади. Слава взглянул на водителя и сжался. Это был тот самый хам, которого он тянул за ухо. После странной встречи на Кузнецком мосту Гоша Березин привез старшего лейтенанта Синицы-на в Гороховский переулок. Саша Лебедев по-хозяйски расположился на кухне писательской квартиры и пил кофе.

— Тебе со сливками, или ну их? — поинтересовался он у Славы.

— Со сливками, — не отреагировав на фразу из анекдота, попросил этот.

— Что-то ты больно серьезен, — покачал головой Лебедев. — Видно, тебя возле Лубянки трахнули по полной программе.

Слава подробно рассказал капитану о своей встрече. Саша посерьезнел.

— Не люблю я пересекаться с этой конторой. Ой как не люблю. Он так и сказал — «влип»?

— Так и сказал. Мне кажется, он догадывается, кто застрелил Каребина.

— Слава машинально взял нож, намазал хлеб маслом и отрезал сыра. — Ты в магазин ходил?

— Зачем? Нам разрешили пользоваться холодильником, а там жратвы навалом, —, усмехнулся Лебедев. — Не смущайся, это нам за охрану в качестве слабой платы. Все равно продукты вечно не лежат…

— Саша, у меня к тебе просьба. — Синицын полез во внутренний карман и достал дискету. — Спрячь ее у себя понадежнее. Это роман Каребина. Роман Тоня распечатала, и я его сейчас штудирую. Но если текст случайно пропадет, останется только эта дискета. Компьютер они успели изуродовать.

Лебедев взял дискету, засунул ее себе в нагрудный карман и застегнул на молнию:

— Что, острая вещь?

— Пока не дочитал, сказать не могу. Но там фигурирует один известный деятель — Святослав Стерн. О нем писатель и наводил справки в ФСБ.

— «Жизнь с доброй улыбкой»… Читал я эту «библию», когда увлекался сектантством, — вспомнил капитан. — Разных обществ Стерна по всей стране, дальнему и ближнему зарубежью еще и сейчас полно. Закончишь роман, дай мне. С удовольствием полистаю.

— Это что, религиозные секты? — Слава обрадовался, что старший друг имеет представление о теме.

— Не совсем. Что-то между Сенрике и обществами культуры. Но почитатели Стерна держат его за Бога.

— Скажи, а когда этот Стерн умер? Ведь все это нафталин?

Лебедев задумался.

— Точно не помню, но старик был крепкий и жил долго. По-моему, дожил до конца войны и еще жил лет десять…

— Очень любопытно, — буркнул себе под нос Слава и набрал телефон режиссера.

— Эраст Митрофанович, здравствуйте. Вас беспокоит следователь Синицын из районного отдела внутренних дел. Я расследую гибель писателя Каребина и хотел бы с вами встретиться. Можно сегодня? Спасибо. — Он положил трубку и встал.

— Что, покидаешь друга? — проворчал Лебедев. — Я тут целый день сидеть не могу. Ты потом навести Электрика, пусть выделит нам помощь по дежурству в квартире и даст наружку. Кстати, я одну дискетку все же нашел. Будешь в отделе, погляди, что на ней. А этот компьютер можно отнести на помойку.

* * *

Эраст Митрофанович Переверцев принял старшего лейтенанта в своем кабинете.

В театре полным ходом шел ремонт, и в кабинете режиссера тоже работали маляры.

Слава поморщился от сильного запаха краски, покосился на рабочих и, пожав руку Переверцева, сел в кресло.

— Совершенно некстати Олег Иванович это сделал, — обыденным тоном пожаловался режиссер.

— Скорее это с ним сделали, — поправил старший лейтенант.

— Детали важны для ваших дел, а для моих значения не имеют, — возразил его собеседник. — Человека нет, и пьесы, за которую мы заплатили, тоже нет. Теперь денежки театру даются кровушкой. Вот закончу ремонт — и ни копейки на постановку. Дай Бог актерам немного выплатить. Они и так два месяца без зарплаты. Строители все средства слизывают, как корова языком. Зал до последнего не давал рушить. Мы в нем не только сами играем, но и в аренду сдаем. Без зала одни убытки.