Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
– А в чем?.. Вообще ты какая-то стала... – Какая? – Не такая. Евгений имел право это говорить. Слово «смысл», вообще нелепое в устах женщины, в устах собственной жены показалось ему вдвойне нелепым. Какой еще смысл ей нужен, если у нее муж, дом и все прочее? А Анна, глянув на него, сказала: – Если тебе что кажется, можешь соседей спросить. Хотя бы Марию Антоновну, у нас окна друг в дружку смотрят, мимо ее глаз никто не пройдет. – И спрошу! – И спроси! – И спрошу! И Евгений, бросив ложку, отправился в самом деле к Липкиной, не зная, что Анна накануне предупредила ее о возможном посещении. Евгений нашел Липкину в саду и начал разговор издалека, спросив, как жизнь. – А никак, Женя! – весело ответила Липкина. – Полный вакуум. Ты садись, отдыхай! – пригласила она его в свою беседку, наливая домашнего вина. – Вот училась я, Женя, в институте. Ходила в одной кофте, шерстяная такая, самовяз, а холодно уже стало, а я пальто не могу купить. – Почему? – А не на что было, Женя. Денежек не было. Я у мамы одна была. На стипендию жила, а мама чем поможет? У нас тут до совхоза колхоз был, а в колхозе трудодни, помнишь такое понятие? То есть понятие-то было, а трудодня фактически не было, потому что полагался по нему когда шиш с маслом, а когда просто шиш, без ничего. Ну вот. Уже холодно, а я всё без пальто. Хожу и смотрю: ага, вон еще без пальто, и еще без пальто. Значит, еще можно и мне без пальто ходить. А потом смотрю – нет, уже на всех пальто, смешно получается. Взяла тогда стипендию, только что получила, заняла еще немного, купила такую, знаешь, драп-дерюгу, смотреть на нее нельзя было, а ходить ничего, можно, особенно в темноте. – Все деньги, значит? А есть на что? – А не жравши фактически месяц прожила. Зато талия была, Женечка, пятьдесят пять сантиметров! – Ясно... А к чему вы это? – Да ни к чему. Смотрю вокруг и думаю: у всех какое-нибудь, да пальто, а я опять голая. – Что, в самом деле? – Да не про пальто я. – Ясно, – сказал Евгений, хотя так и не понял, при чем тут рассказ о пальто. – Как с Анькой моей, дружно живете? – Когда и пособачимся, не без этого. Но исключительно любя. А что? – Да ничего... Как она вообще? – Сам видишь: сияет. Для тебя старается. – А без меня? – Что без тебя? – Тоже сияет? – А почему нет? Она женщина жизнерадостная. – Да? А может, она по другой причине сияет? – Это по какой? – Не знаю. – И я не знаю. – Ясно... Ну, спасибо... – За что? – Да так. Вообще... А этот... психотерапевт больной, он часто у нее бывает? – А он у всех бывает. Человек общительный. – Я не про всех спрашиваю. – Женя, про такие дела спрашивать надо не соседей, а жену, – посоветовала Липкина. – Так она соврет! – Это я не знаю. Но почему ты думаешь, что я правду скажу? – Ага. Так, значит? – Может, и так. А может, и не так, – загадочно ответила Липкина, которую Анна накануне очень просила поморочить Евгению голову. И хоть Липкина давно в этом не тренировалась с мужчинами, но женская природа сильна и, как видим, не подкачала. Евгений вернулся домой в смутном настроении. 17 Евгений вернулся домой в смутном настроении, готовый задать жене несколько вопросов, которые она не сумеет оставить без ответа. Но жены дома не нашел. Он выскочил, сел в машину и помчался к бывшему дому Клавдии-Анжелы, где теперь жил Нестеров. (Кстати, когда и как он это узнал – загадка.) Нестеров занимался легкой медитацией и встретил Евгения в позе космонавта: руки по швам, грудь навыкат, голова запрокинута, тело устремлено ввысь. Точь-в-точь памятник Гагарину, который Евгений видел когда-то в Москве. – Привет, – сказал Евгений. – Да вроде виделись. – Может быть, – не отрицал Евгений. – Ты чего приходил, я не понял? – Я не приходил, я мимо шел. – Ну и шел бы. А ты к нам поперся. – Я не поперся, а просто так... Тут Нестеров улыбнулся, зная, что его улыбка может выглядеть издевательской. Он сделал это нарочно. И решил усугубить словами: – Нет, я ваши мысли понимаю. Аня у вас интересная женщина... – Она для тебя Аня уже? – Евгений, спокойно! Без жестов! И опять это был тонкий психологический расчет. На самом деле Евгений не собирался производить никаких жестов. Но слова Нестерова его спровоцировали. Он пошел на Нестерова. Нестеров попятился. – А ну стой! – крикнул Евгений. Нестеров побежал. Евгений погнался за ним. Обежал дом – и вдруг столкнулся с Нестеровым лицом к лицу. Остановился от неожиданности. Нестеров смотрел ему в глаза, чуть приподняв правую руку. – Стоять, – тихо, но строго произнес он. – Спокойно. Евгений невольно подчинился. – Тебе хорошо, – сообщил Нестеров Евгению. – Руки у тебя тяжелые и теплые. Евгений с удивлением посмотрел на свои руки. Ему в самом деле показалось, что они стали тяжелыми и не просто теплыми, а даже горячими. – Тебе хорошо! – продолжал Нестеров. – Ты просто хочешь, чтобы твоя жена уехала с тобой. И это правильно. Она замечательная женщина. Ей надо жить в лучших условиях. – Ты... – Спокойно! – держал власть над Евгением Нестеров. Он медленно указал пальцем на свою переносицу и скомандовал: – Вот сюда посмотри мне. Посмотри. Вот сюда. Понял меня? – Понял, – сказал Евгений. Что он понял, неизвестно. Но, видимо, не в форме еще был Нестеров, потому что Евгений вместо того, чтобы кротко и послушно смотреть в указанное место, поднял свой горячий и тяжелый кулак и в это самое место ударил Нестерова. Тот упал. – Живой? – спросил Евгений. Нестеров шевельнулся. Евгений удовлетворенно кивнул и пошел на улицу. И увидел Анну, которая возвращалась домой из магазина с сумками, заметила его машину у двора Нестерова и заторопилась туда, чуя недоброе. – Женя, ты чего? – тревожно спросила она, заглядывая через забор в сад, где Нестеров уже поднялся с земли. – Ничего... Шляешься где-то... Садись в машину. |