Онлайн книга «Участок»
|
– Надо срочно помочь, он помереть может! – крикнул Вадик. – Ничего, – сказал Амнистимов. – Час терпел, минуту еще потерпит. Да и все равно вы лечить не умеете! – обвинил он всех присутствующих врачей. – У меня вон флюс был, пошел взрезать. Взрезали так, что заражение крови началось, чуть не загнулся! Лекари! Амнистимов быстро и четко провел осмотр. Собрал документы. Запихал в пакет бутылку и стаканы. В другой пакет – молоток. Дал указания приехавшему с ним фотографу сделать снимки. Фотограф оказался по совместительству врачом-криминалистом (или, наоборот, был по совместительству фотографом). Окунув палец в кровь, он осмотрел палец, понюхал и сказал: – Судя по тому, как свернулась, прошло часа два. Или три. Точнее определить не смогу. После выполнения всех процедур Владимирова на носилках потащили в машину. – Тяжелый какой, – ворчал шофер. И крикнул рабочим: – Чего сидим? Помогите! Никто не шелохнулся. – Да он живой, чего вы боитесь? – удивился шофер. – Потому и боимся, что живой, – негромко отозвался кто-то. – А кто вообще первый сказал, что он мертвый? – задал вопрос Кравцов. Строители переглянулись и не ответили. Владимирова увезли. Лазарев, все время находившийся поблизости, подошел к Амнистимову и спросил со значением: – Как поживает Петр Иннокентьевич? – Это кто? – Вы свое начальство не знаете? Районный прокурор. – А... Должно быть, нормально поживает. А вы кто? – Георгий Георгиевич Лазарев. Председатель здешнего кооператива. Я считаю... – Ага! – не поинтересовавшись, что там считает Лазарев, воскликнул Амнистимов. – Значит, можете дать показания? – Никаких показаний дать не могу. Но считаю, что... – Почему же не можете? – Потому, что с утра не выходил из дома, прибаливал. И если бы не это событие... Главное, я считаю, что... – Мало ли – не выходили! Но дела-то вы с прорабом вели? – Вел некоторые.... – Вот! Должны, например, знать, сколько денег украдено. – Откуда же я знаю? У него свои расчеты с рабочими, и вообще... – То есть не знаете? – Нет. – Жаль. Тогда пока свободны. – Что значит «пока»? И вообще, я считаю, – наконец сумел высказаться Лазарев, – что данный факт не должен становиться достоянием общественности. А то знаете, как бывает: произошло убийство – и сразу в газетах сообщают, по телевидению. В нашем случае это необязательно. Сами знаете, какие у нас тут люди живут. Зачем глупыми сплетнями портить репутацию поселка? Прошу передать мое мнение Петру Иннокентьевичу и оформить запрет прокуратуры на данные сведения в интересах следствия. Амнистимов посмотрел на Лазарева. Лазарев посмотрел на Амнистимова. Амнистимов, имея дерзкий и гордый характер, не привык, чтобы ему указывали посторонние. Лазарев, имея связи и репутацию, привык, чтобы к его мнению прислушивались. Кравцов наблюдал за ними, и ему казалось, что он видит картинку из жизни дикой природы. Встретились, например, на узкой тропе два лося. Смотрят друг на друга, агрессивно пригнув головы, и по каким-то лишь им известным признакам определяют силу противника и решают, как быть: броситься на врага и растоптать его, бежать во имя сохранения шкуры – или с достоинством разойтись в разные стороны. Чиновник Амнистимов смотрел на чиновника Лазарева и нутряным чутьем определял, что он такое, степень его силы и последствия от возможного столкновения. И, определив, сказал с достоинством, но и с долей уважения к мнению: – Хорошо, передам. А теперь приступим к следствию. Ибо мой принцип: куй железо, пока не сперли! Опросим свидетелей! 5 Амнистимов начал опрашивать свидетелей, причем по своему методу – всех сразу. Кравцову покровительственно объяснил: – Знаешь ли, одного допросишь, тот другому скажет, как врал, другой сориентируется. А тут получится сразу перекрестный допрос и очная ставка! На психику давить надо в первую очередь! Конечно, если бы прораб выжил, проблем бы не было. Но сомневаюсь я. Как считаешь? – спросил он криминалиста-фотографа. – Я больше по трупам специалист. Вообще-то обе травмы несовместимы с жизнью. – Два раза били? – уточнил Кравцов. – Ну. – А острым концом молотка или тупым? – Ну, тупым. Разницы при такой силе удара нет. Хотя острым было бы вернее. – Думаешь, тут какой-то расчет? – спросил Амнистимов Кравцова. – Да какой тут расчет... Стол вон перевернут, драка была, скорее всего... – Я тоже так полагаю. Итак, участковый, что мы имеем? Имеем следы драки. Имеем коньяк, два стакана. Пили не так давно. Имеем всякие бумаги, в том числе ведомость на выдачу зарплаты. Самой зарплаты – не имеем. И денег вообще. Как я мыслю? Мыслю так: с кем он пил, тот и убил. Ну, зови народ! Кравцов пригласил строителей в бытовку. Амнистимов сел за столом, положив перед собой в двух полиэтиленовых пакетах молоток, бутылку и стаканы. По замыслу следователя, это должно было произвести нужный эффект. Строители вошли и сели напротив Амнистимова на длинной лавке. Это была типичная интернациональная бригада, случайно собравшиеся на сезон люди. Амнистимов напористо вел перекрестный допрос, и картина преступления постепенно вырисовывалась. Около часа дня Владимиров приехал из города и закрылся в бытовке. Все знали, что он должен выдавать зарплату. К нему заходила жена, Элла Николаевна. Примерно около двух часов. Или чуть позже. Потом она уехала в город на своей машине. До сих пор не вернулась. Заходил в начале третьего бригадир Дьордяй узнать, когда именно Владимиров будет выдавать деньги. Владимиров сказал, что после трех, после обеда. Заходила Эльвира Бочкина, повариха, тоже примерно в третьем часу. – Зачем? – спросил Амнистимов. И тут же Воловой, ражий мужик с хитрыми и охальными глазами, внятно хихикнул. – По какому поводу юмор? – тут же спросил его Амнистимов. – Да так... – Встать! – закричал на него Амнистимов. – У нас тут ничего не может быть – «да так»! Повторяю: по какому поводу смех? Или в другом месте будем отвечать? – Могу и тут, – поднялся Воловой, обескураженный таким нападением. – Хотя и без того все знают... – Что знают? Эльвира Бочкина, женщина приятной полноты, с яркими глазами, ответила сама: – Ничего они не знают! Вы же сами понимаете, товарищ следователь, их тут десяток кобелей, а я интересная женщина. Каждый подъезжает. И я всем отвечаю отрицательно во всех смыслах. Они обижаются и начинают клепать. Ну, и склепали меня с Игорь Евгеничем, дай бог ему выздороветь. Ясно, я же часто захожу: насчет продуктов, калькуляции, то-се. В город с ним езжу. И в этот раз сказать пришла, что завоз пора делать, жиры кончились, крупа тоже... |