Книга Оплот и Пустота, страница 37 – Павел Клименко

Еншая избавился от безнадёжно испорченного смрадом хитона и надел взамен точно такой же, любимого кремового цвета. Пригладив волосы и поправив золотой перстень с молочно-белым опалом - отличительный знак достойного - он пошёл в центральный зал резиденции.

Круглый стол по центру просторного помещения занимал большую часть комнаты, а расставленные вокруг него стулья напоминали коллекцию старьёвщика. В данную минуту лишь один из них был занят смуглым молодым человеком.

Заметив куратора, воспитанник живо вскочил и громко поздоровался. Жестом попросив юношу сесть, Еншая обошёл стол слева и занял стул с подлокотниками.

- Так, нам надо обсудить вчерашнюю встречу. Пока я буду разбирать твои ошибки - будь добр, займись благовониями. Мне кажется, этот запах будет преследовать меня и после смерти.

Воспитанник вскочил на ноги и заспешил к дальней стене, ища глазами ящичек c ароматическими веществами.

Еншая помассировал виски:

- Итак, учебная встреча. Всё, в общем, прошло хорошо и с заданием ты справился, но... Недочёты были, и их было немало.

Юноша закончил возиться с курильницей и вернулся в кресло:

- Какие именно ошибки, куратор?

- Ты понимаешь, почему я просил тебя по минимуму использовать Влияние в работе с тем торговцем?

- Ну-у-у, чтобы я не спешил и действовал осторожно.

- Не только. В нашем деле способности - не главное. Это типичная ошибка всех начинающих. Если кто-то не хочет пить, ты думаешь одним волевым усилием заставить его потянуться к кружке. В повседневной жизни, до начала обучения, ты вообще обращал внимание на желания и чувства людей?

- Иногда... Часто их тяжело понять.

- Не так это и тяжело. Главное - захотеть. Люди слишком увлечены собой. Им некогда думать о желаниях других. Перед тем, как использовать способности, нужно научиться смотреть на людей. Понять их чувства и стремления... Ладно, - Еншая махнул рукой, медленно опуская её на полированную столешницу, - ближе к встрече. Ты в разговоре с торговцем упомянул честность. Что после этого произошло в его голове? Какие мысли у него появились?

- Но мы ведь не можем читать мысли, - обиженно развёл руками юноша.

- Да, не можем. Но думать-то тебе никто не запрещает. Дальше было только два варианта. Если он честный или таковым себя считает, то он вновь подумает о своей честности. Похвалит себя, возгордится. В общем, будет доволен ходом беседы. Если же он двуличен, то в нём возникнет беспокойство. Он подумает, что ты замышляешь что-то против него. Хочешь его обмануть.

Воспитанник вмиг оживился, глаза загорелись пониманием:

- "Лжецу все кругом лживы, а скупердяй стонет от засилья алчных вокруг. Чем сильнее их порок, тем охотнее они усматривают его в других".

Еншая кивком одобрил процитированный отрывок из внутреннего трактата Лиги:

- Да, именно. В этом случае должна возникнуть настороженность и лёгкое беспокойство. Что же почувствовал торговец?

- М-м-м... Первое - гордость. Гордость за свою честность.

- Верно, - подтвердил Еншая. - Я намеренно привёл тебя к сравнительно честному торговцу. Ну, насколько торговец может быть честным. Он почувствовал гордость. Если ты понял это - зачем взялся его успокаивать? Приглушил мизерную подозрительность. К чему это было?

Ёрзая в кресле, юноша покусывал нижнюю губу:

- Простите. Я сам переживал. Наверное, хотел успокоить не столько его, сколько себя.

Еншая устало откинулся на спинку кресла, локти его упёрлись в подлокотники, пальцы сцепились в замок. К этому времени благовония в курильнице разгорелись окончательно, и комнату заполнил приятный аромат мирры.

- Ничего, - успокоил воспитанника Еншая. - Грубой ошибки тут нет. Ты потратил часть сил на ненужное Влияние, вот и всё. Сколько точек Влияния должно быть в хорошо спланированной линии?

- Максимум пять на одного человека... А больше может быть? В особых случаях?

- Может. Но это должен быть совсем особый случай. Если ты нарушаешь правило - ты должен понимать, зачем ты это делаешь... Ладно, вернёмся к сути нашего искусства. Как я и говорил, научись понимать желания и стремления людей. Дальше все силы направь на развитие Взгляда. Он для нас важнее всего. Не слушай тех балбесов, что будут тебе говорить о Влиянии. Мол, только оно и имеет смысл, а всё остальное - мишура. Выработай сильный Взгляд и ты станешь лучшим в Лиге.

- Как вы, куратор? - восторженно вставил юноша.

- Я попросту единственный, кто осознаёт исключительную важность Взгляда. Стараюсь всё тщательно рассчитывать и обдумывать. Дожимать Влиянием нужно когда всё разложено по полочкам. Никак не раньше.

- Я понял... Взгляд.

Еншая снова упёр локти в подлокотники и принялся мерно вращать большими пальцами.

- Дальше надо учиться развивать Влияние. Никогда не надо считать, что ты управляешь людьми. Заставляешь их действовать против их воли. Ты лишь помогаешь им лучше разобраться в их же порывах. Находишь в них желания и помогаешь людям лучше понять их же стремления.

- То есть помогать им делать то, что они сами хотят? Но при этом выбирать нужное тебе направление?

- Верно. Центральное положение Лиги ведь гласит...

- Не изменяй, а направляй, - бойко закончил юноша.

- Да, только перебивать меня не стоит, - нарочито мягко попросил Еншая, и на секунду пальцы его перестали совершать круговые движения.

- Простите.

После небольшой паузы Еншая продолжил:

- В человеке одновременно есть всё что угодно: страх, жалость, ненависть, боль, приязнь, нетерпение, грубость, весёлость... Просто найди нужное тебе и дай этому проявиться.

В общий зал резиденции вплыло грузное тело с двойным подбородком, облачённое в белоснежную хламиду с золотой каймой и застёжкой на плече. Отдуваясь, Авин опёрся на спинку кресла и кивнул Еншая.

- Пойдём наверх, поговорим. Заодно и перекусим, - мясистые губы толстяка расплылись в сладостной улыбке при одной лишь мысли о еде.

- Хорошо, - Еншая встал, серые глаза его задержались на подопечном. - Обдумай хорошенько наш разговор. В ближайшем будущем мы повторно пройдёмся по главным ошибкам.

Колоритная парочка - тучный и поджарый - покинула зал и поднялась на второй этаж по стонущей под ногами Авина лестнице.

Самая светлая комната резиденции ожидала их расставленными на приземистом столике яствами, широкими ложами и подушками. Распахнутые настежь двери на балкончик беспрепятственно впускали благоухания сада внутреннего дворика - единственной радости в этом вонючем районе.

- Упу-пу-пу, - запыхтел Авин, размещая свои необъятные телеса на ложе. Пухленькая ладошка зависла над персиками, но ухватила гранат. Положив его на тарелку, он перешёл к запечённой утке.