Онлайн книга «Ростов. Лабиринт»
— Что-то не так? — Роберт шагнул вперед. В голове его возник список всех возможных страшных известий, от скоропостижной смерти деда до прибытия в центральный офис налоговой инспекции, и Роберт не нашел в списке ни одного события, из-за которого бы мог огорчиться по-настоящему. Однако приличия ради он подпустил в лицо толику подходящего случаю волнения и тревоги. — Цыба умер. — Ох, ты. Какая жалость... Тьфу! Какой еще Цыба? — Который в субботу был. Ну, который дрался. Полный такой... Друг Шорохова. Это — Цыба. И он умер. — Э-э-э, — маска тревоги сползла, сменилась недоумением, а потом превратилась в брезгливую гримасу. — А мне-то с этого что? — Так ведь это ты его убил, Роберт. — Карина уставилась брату прямо в глаза. — Я видела, как ты его двинул. Все видели. — Погоди, погоди. Стоп! Ты что за фигню порешь? Жирдяй на своих двоих домой утопал. — Кровоизлияние в мозг у него. От удара по голове. От твоего удара. И тебя... — Она набрала побольше воздуха и выпалила: — Тебя за это могут в тюрьму посадить! — Что за чушь! Какой-то дохлый Цыпа... Я убил? Тюрьма? Откуда ты вообще это взяла? — Я, — Карина схватилась руками за щеки, как будто пыталась удержать голову на плечах. И выдохнула тихо, но отчетливо: — Я не могу сказать... — Начинается... Можно без этих дурацких секретов? — Я просто знаю. Точно знаю, и все... Какая разница откуда? — Откуда знаешь? — Роберт схватил Карину за плечи и грубо встряхнул. — Мне сказали... — Кто? — Я не могу... — Кто сказал? Если не ответишь, у тебя тоже будет кровоизлияние в мозг! — Макар... — Что? — Шорохов... Роберт оттолкнул сестру, будто она на его глазах превратилась в мерзкое чудовище. — Шорохов? Ты что, общалась с ним? В лице Роберта было столько презрения, что Карина рассердилась. — Да, общалась! Только что! Он был здесь... — Дрянь! Пощечина была жесткой. Девушка приняла удар с открытым лицом, хотя Роберт знал — закрыться и уклониться сестре ничего не стоило. Щека ее распухла, покраснела, но она даже не вскрикнула. Стояла прямо, вытянувшись и зажмурившись, будто солдатик-дезертир перед особистом. — И давно вы с Шороховым... это? Дружите? — саркастично протянул Роберт. — Может, красавчик и в субботу к тебе приходил, а я не въехал? Что? К тебе? — Нет... Мы только вчера с ним познакомились. На ипподроме. — Дрянь! С кем связалась! — Что происходит? Роберт? Каро? — одетый по-офисному, в строгий синий костюм и белоснежную сорочку, вышел на шум отец. — Ничего. — Разве? — Роберт плюнул Карине под ноги и обернулся к отцу. — Держись крепче, отец. Наша свежеиспеченная смотрительница, оказывается, таскает к себе по ночам парней... — Что? — А теперь еще крепче держись. От нее только что вышел шороховский выпотрыш. И кто знает, что она ему натрепала! Девки-то в постели всегда болтливы. — Ты уверен, Роберт? То, что ты сейчас сказал... — Да ты сам спроси. Она особо и не скрывает. — Папа!!! — взмолилась Карина. — Ничего не было! Мы случайно на ипподроме познакомились, а он с утра взял и в окно залез. Мы просто разговаривали, я тебе клянусь... Про школу, про музыку... Я же знаю, что можно говорить, что нельзя. А потом он ушел, потому что узнал — его брат двоюродный умер. Но не просто так умер — наш Роберт его убил. — Оба в кабинет. И пока я не разберусь сам, никаких домыслов, — скомандовал Юрий Ангурян тихим, в общем-то обыденным голосом, но Роберт понял, что возражать бессмысленно. * * * Деда наверх вызвала мать. Старик пришел немедленно — в руках чашка кофе и трубка. Упал в гостевое широкое кресло, оставив Роберту и Карине выбор — или садиться рядом на диван, или стоять в разных концах кабинета. Они выбрали последнее. Зажалась в дальнем углу Карина, а Роберт так и остался возле двери. — Повтори еще раз, Каро, — приказал отец. — Спокойно и последовательно. — Полчаса назад... Макар Шорохов получил эсээмску, не знаю от кого, о том, что Цыба... Игорь Цыбин — его двоюродный брат — скончался в больнице. Диагноз — кровоизлияние в мозг. И теперь Шороховы считают, что это из-за той драки. И виноват наш Роберт. — Кто считает? Младший Шорохов? Старший Шорохов? Цыбин? Менты? Врачи? Кто? — Отец умел, если надо, быть неумолимым. — Не знаю. Макар вот точно считает... — Ну-у-у, где щенок, там и остальные. Ясно, что просто так Шороховы этого не оставят. Они Ангуряна с радостью на зону упекут, — отрезал дед. — Я видел тот удар. Удивительно, что мальчишка прожил больше суток. — Жирный сам полез. — Роберту все меньше и меньше нравилось происходящее, но он пытался бодриться. — Мне что теперь? Припаяют убийство по неосторожности? Неужели не отобьемся? Ну забашляем, кому надо сколько надо, и все. Что у нас, деньги кончились, что ли? Дед, проигнорировав вопрос внука, подтянул к себе бронзовую пепельницу и принялся стучать об нее трубкой, выколачивая остатки табака. — Юрий, ты навел справки? В ЦГБ звонил? В морг? В управление? Что говорят... — Секунду... Звоню... Да... Спасибо, дорогой, в долгу не останусь. И что они? А похороны? Не слышу! В четверг? Да. Понял. Бывай. — Отец нажал на «отбой» и развел руками так, что всем присутствующим стало понятно — дела плохи. — Ну что? — Роберт почувствовал вдруг, как заструился по позвоночнику пот. Похожее ощущение он всегда испытывал, спускаясь в чертов лабиринт. Паника, оттого что ситуация выходит из-под контроля и он ничего не может поделать. Ничего. — Что там? — Игорь Иванович Цыбин. Скончался от кровоизлияния в мозг сегодня в ноль часов тринадцать минут. Кровоизлияние произошло в результате черепно-мозговой травмы. У ментов пока никаких заяв нет, но это дело времени. Шороховы не простят. Никогда не прощали. — Юрий Ангурян уткнулся глазами в ежедневник и что-то быстро туда писал. — И что мне делать теперь? Что вы молчите? Вы что-то уже решаете? — Жди, тхаджан. Отец думает, — осадил Роберта дед. — Наворотил ты дел. Сестра переводила встревоженный взгляд то на отца, то на деда. Старик покрутил вересковую трубку в руках, со вздохом отложил в сторону и теперь тяжело молчал, наблюдая за сыном и полностью полагаясь на его решение. Все дела наверху велись Юрием Ангуряном, и старый Торос этого главенства не оспаривал. — Что делать-то? — повторил Роберт. — Тебе придется немедленно уехать из Ростова. — Отец решительно отложил ручку, ежедневник и снова взялся за телефон. |