Онлайн книга «Черная тропа»
|
И ведь не думает никто, что генерал этот от земли оторвался ещё во времена незапамятные, давно и прочно позабыв всё, что когда-то делал сам! У немцев (во всяком случае — здесь и сейчас) не так. Пока не так. Стало быть, визит этот чем-то другим вызван. Долго гадать не пришлось. Хлопнула дверь, и на пороге нарисовался «медбраток». Не из числа тех, что обычно сидят около моей двери — новый. Но тоже, надо сказать, весьма впечатляющий. Не скажу, чтобы у меня возникло желание поработать с ним в спарринге. А вот он на меня посматривал вполне так оценивающе… Здрасьте — новый гость! Точнее — относительно старый. Тот самый очкастый деятель, что в кабинете у Холечека сидел. Он и сегодня выглядел как-то так основательно… по-хозяйски, я бы сказал. Мужик быстро вошел в палату, я даже и приподняться не успел. — Сидите, подполковник! — делает барственный жест очкастый. По-немецки, между прочим, говорит, дурака не валяет. Откровенно говоря, я был бы удивлен, заговори этот визитер вдруг по-русски. Как-то это с ним не вяжется — слишком уж прёт из него немец. Он пододвигает к себе стул и неторопливо на нём устраивается. — Удивлены? — Простите, чем? — так же по-немецки отвечаю ему. — Тем, что я знаю ваше воинское звание, например. — Доктор Холечек любезно просветил меня на этот счёт. — Ах, доктор… ну-ну… И что вы собираетесь теперь делать? — У меня есть какой-то особенный выбор? — Выбор всегда есть, — немец совершенно невозмутим и как-то по-академически сух и деловит. — Неплохо было бы послушать… — Вот что, подполковник, времени у нас мало — поэтому предлагаю перейти сразу к делу. Очкастый меняет позу, сплетает перед лицом тонкие холеные пальцы. Странно, но я никак не могу за ними уследить… — Мне известно ваше место службы. Известны задачи, которые вы там исполняли. Ваши цели, точнее — цели вашего руководства. — И что с того? Он растягивает слова? Или это только мне кажется? — Мы работаем в этом направлении и многого достигли. Кстати, вместе с нами работают также некоторые русские специалисты. — Поздравляю вас. Но ко мне-то всё это каким боком относится? — Вы — испытатель, так? И что ему отвечать? А разница какая-то есть? У немца уже явно сформировалось какое-то мнение, и сейчас он хочет услышать от меня подтверждение своим мыслям. Или опровержение. И что лучше? В смысле — для меня лучше, не для фрица же? Черт, пальцы эти… — В какой-то мере. — Я так и предполагал… и как часто вы… — Нечасто. — Это заметно. Интересно, черт возьми, по чему именно это заметно? Чем я таким особенным вдруг выделяться стал? Рога и хвост — не выросли. По-китайски — не заговорил. Летать — не умею. Молча пожимаю плечами — мол, тебе виднее. Как ни странно, очкастого такой ответ вполне устраивает, и он благодушно мне кивает. — Вас ведь кто-то направлял всё это время? Ясен пень, я что — по своей воле сюда сиганул? Так сказать, желанием горел с тобою пообщаться? Нет, впрочем, некоторое специфическое общение — оно так очень даже кстати бы тут пришлось… Вот только удовольствия ты, мил друг, с того не получил бы никакого. — Да, у меня был научный руководитель. Вот только понимать бы — чем это он там, а главное — как, руководил? Валяясь в полной отключке, как-то очень затруднительно воспринимать действия окружающих… — Кто вас направлял? Вот это здрасьте? Как это? По-видимому, моё удивление было настолько искренним, что отразилось на лице. И немец моментально это просек. — Кто вас вел по п у т и? По п у т и? Какому ещё пути? Чего он тут несёт? Стоп… Это же немец. А у них всякой такой мистики — выше крыши хватало… Пальцы эти… мельтешат, мешают сосредоточиться. Пальцы?! В памяти моей молнией промелькнула некая беседка… — Готовы? — Травников испытующе на меня посмотрел. — Да. Готов. — Давайте! Моя рука рванулась к трубке и сграбастала … пустоту. Трубки на столе не было. Подняв глаза на академика … я его тоже не увидел… кресло, где он только что сидел, было пустым. Фокус с трубкой! Только здесь её роль выполняют руки моего собеседника. Не совсем, понятное дело, штука аналогичная, но вот свою задачу она исполняет — и неплохо. То-то я таким квёлым стал! Вот, значит, какие тут пляски… Не знаю из какого ведомства этот дядя, но приёмчики у него… специфические весьма. Мозги мне компостирует данный товарищ. Так что, судя по ухваткам, опыт у очкастого немалый. Ну что ж… надо отдать должное моим учителям (много же их было…) кое-что в мою вредную голову они в своё время вложили. И некоторые вещи я запомнил — и запомнил хорошо! А красивая у мужика строчка на воротнике… прямо-таки — загляденье! Как, интересно знать, её вышивали — машинкой? Или портной вручную постарался? Нет, стежки ровные, шаг одинаковый, чтобы так вручную вышить — хорошим мастером быть надо! А посадят ли такого мастера больничные халаты шить? Вот уж фиг… — Подполковник! Вы меня слышите?! А голосок-то — не плывёт более! — И очень хорошо слышу. Кстати, раз уж такой у нас разговор пошел… как я должен к вам обращаться? Не «как я могу вас называть?», а именно — «как должен». Тут, ежели кто не просёк, своя фишка есть… раз я кому-то там «должен», то вроде как и верховенство его признаю. Ну, уж моральное-то превосходство — обязательно. Между «могу» и «должен» — дистанция ого-го какая! И если мой собеседник в натуре является спецом — просечет эту фишку враз! А то, что я чуток притормозил — спишет на свои старания. Ещё и нос перед самим собой задерёт. Это не жалко… пущай задирает. — Можете называть меня профессором. Разрешил… так сказать — с барского плеча. Ну спасибочко тебе, мил-человек! Век помнить буду! Твой век, ежели ты, милок, этого не просёк ещё. Ничего, на мою память это тяжким грузом не ляжет — ибо особо долго ты на этом свете не загуляешь… — Спасибо, герр профессор, учту… Пусть он свою «победу» празднует! Разрешаю даже рюмку хлопнуть, хоть две — не из моих же запасов? — Повторяю свой вопрос — вас направляли? |