Онлайн книга «Царский пират»
Третьим в каюте был юноша – невысокого роста, скромно одетый, дрожащий от страха. Сзади на Степана напирал Василий, стоявший в дверях, так что пришлось войти в каюту и закрыть за собой дверь. Теперь они остались трое на трое. С одной стороны – красивая незнакомка, священнослужитель и юноша, а с другой – Степан с Василием и зашедшая вместе с ними Ингрид. – Кто вы такие? – резким голосом спросил сидящий в кресле человек, окидывая суровым взглядом вошедших. – Что вам надо? Почему вы напали на наше судно? Говорил он по-немецки, так что присутствие Ингрид оказалось очень кстати, – она в который уже раз взяла на себя роль переводчицы. За время плавания с русской командой общительная Ингрид даже успела заговорить по-русски, так что нужда в двойном переводе отпала. Лишь в сложных случаях она использовала родной язык, с которого Степан уже переводил Василию. Василий собрался было отвечать на заданные вопросы, но Степан толкнул его в бок, и сотник осекся. Поморскому капитану не понравился властный взгляд и резкий голос. Задававший вопросы человек в кресле явно ощущал себя выше его, а деление людей на низших и высших выводило Степана из себя еще на Московской Руси. Один человек не выше другого, люди равны. А если кто-то хочет быть выше других, ему еще нужно доказать свое право на это. Пока что Степан, Василий и люди со «Святой Девы» доказали совсем обратное, они вышли победителями в бою. – Задавать вопросы буду я, – твердо заявил помор. – Ты будешь отвечать на них, когда я велю тебе. А если станешь дерзить, то пойдешь кормить рыб в море. Наступила пауза. Священнослужитель не выглядел испуганным, он задумчиво крутил пальцами дорогой перстень на руке, и в лице его ничто не изменилось. Впрочем, Степан и не рассчитывал напугать этого человека: видно было, что он не из пугливых. Нужно было лишь обозначить, кто в данную минуту является хозяином положения. Человек в лиловой сутане принял решение. – Я – епископ Хуго фон Штернберг, – сказал он, вскинув голову. – И в настоящее время направляюсь в Ригу в качестве легата Его Святейшества Папы. У меня особое поручение от Святого Престола. А теперь пора и тебе назвать себя и заодно объяснить, кто ты сам и почему напал на нас. Степан услышал, как стоящий рядом с ним Василий поцокал языком. Ну да, как тут не удивиться! Что такое легат? У Ингрид спрашивать неудобно, но можно догадаться, что это важная персона. От самого Папы Римского! Теперь уж Василий не смог промолчать. Такая удача свалилась им на голову в самом начале! Папский легат! Сглотнув от волнения слюну, Василий сказал: – Сейчас в Ливонии идет война. Что делать легату от Папы в Риге? Что за поручение у тебя? И еще: что это за люди с тобой? Кто эта девица? Хуго фон Штернберг усмехнулся и чуть склонил голову. – На последний вопрос я ответить могу, – сказал он. – Моя племянница Эвелин и мой секретарь Георг Браушвиц. Он небрежно взмахнул рукой, как бы представляя своих спутников, а затем добавил: – Ну вот, это все, что вы вправе были спросить у меня. Теперь назовитесь сами. Или вам нечего сказать и вы обыкновенные морские разбойники? Он взглянул насмешливо, и Степан в который раз удивился самообладанию этого властного и смелого человека. Перед ним стояли два разъяренных битвой человека с обнаженными саблями, на лезвиях которых запеклась недавно пролитая кровь, а он разговаривал с ними без тени страха. Степану вдруг вспомнились слова старца Алипия из холмогорского монастыря. – У всякого человека можно чему-то поучиться, – назидательно говорил иеромонах, по-старчески прикрыв веками выцветшие глаза и слегка покачивая седой головой в такт собственным словам. – Всякий человек – творение Божье и поэтому обязательно имеет нечто Божественное. Хотя бы капельку. Если ее распознать, то именно этой капельке можно у него научиться. Вспомнив тот разговор в монастырской библиотеке, Степан подумал о том, что у немецкого епископа вполне можно поучиться многому. – Мы не разбойники, – вскинулся Василий. – Я же сказал тебе – в Ливонии идет война, и мы воины. – Воины? – вскинул кустистые брови епископ. – Очень интересно! И какой же страны вы воины, раз напали на легата Его Святейшества? Он снова сурово усмехнулся и сжал тонкие волевые губы. – А кроме того, – заметил он. – Что-то вы не похожи на шведов и датчан. Так чьи же вы воины? Снова настал черед Василия. Он выставил вперед свою и без того крутую грудь и гордо сказал: – Мы – воинский корабль Ивана, царя Московского и всея Руси. Вы плыли под флагом Ливонской конфедерации. А значит, корабль ваш – вражеский, и захватили мы его в честном бою. Слова Василия, казалось, не произвели на Хуго фон Штернберга никакого впечатления. Он хрустнул костяшками пальцев и, презрительно усмехнувшись, промолвил: – Вы лжете. У русских нет никаких военных кораблей. А царь Иван сидит где-то далеко в лесах и никогда не видел моря. Он попросту не поверил! Совсем не поверил! Степан с Василием переглянулись. Увидев, как его слова ошарашили незнакомцев, епископ решил, что пришла пора переломить ситуацию. Он встал во весь рост, оказавшись мужчиной громадного роста и могучего телосложения. Взявшись правой рукой за крест, висящий на груди, Хуго сказал: – Судя по вашему языку, я думаю, что вы поляки. Раньше я служил в Торне, где много поляков, и привык к вашему языку. Вижу сейчас, что бес вас попутал. Вы – добрые католики, которые попросту совершили ошибку. Голос епископа сделался гораздо мягче, чем прежде, а на лице появилось строгое, но увещательное выражение. Удивленные Степан с Василием молчали, и епископ, приняв их изумление за смущение, продолжил, все больше уверяясь в успехе. – Все совершают ошибки, – говорил он. – Вы совершили грех, не подумав. Напали на судно, убили много людей – своих братьев во Христе. Не знаю, что толкнуло вас на это, но, если вы сейчас встанете на колени и искренне покаетесь, я подам вам отпущение греха. Бог вас не накажет, и вы останетесь по-прежнему сынами святой Католической церкви и будете пребывать в молитвенном общении с самим предстоятелем Святого Престола. Он окинул отеческим взглядом стоявших перед ним и еще мягче проговорил: – Ну, что же вы? Не смущайтесь! Нет греха, который Бог бы не простил при покаянии. Вставайте на колени и покайтесь. Теперь Хуго фон Штернберг улыбался – мягко, любовно, отечески. Он стоял прямо, властный и величественный, и от имени Бога обещал прощение этим заблудшим овцам. Первой хихикнула Ингрид. Она не удержалась и, переводя последние слова, откровенно развеселилась. За ней засмеялся Степан, и даже ошеломленный Василий нерешительно улыбнулся. – Милый человек, – задушевно сказал Степан. – Ты, чем болтать попусту, лучше в окно посмотри. Видишь наш корабль? Вот его как раз подтащили к вашему борту. Посмотри, посмотри, мы не торопимся. |