Книга Век чудес, страница 46 – Карен Томпсон Уокер

Я волновалась, хотя старалась этого не показывать. Гэбби говорила, что жизнь здесь прекрасна.

Местные улицы носили названия вроде «Тропа Пустынной Розы» или «Путь Дюны». Некоторые оказались мощеными, некоторые — нет. Несколько сотен метров «Дороги Чистого Неба» покрывал асфальт, а затем она стала грунтовой. Видимо, это место знаменовало момент, когда у застройщика кончились деньги.

— Как здесь можно жить? — спросила мама.

Возведение домов прервалось на разных стадиях. Где-то недоставало гаражей, где-то — крыш. Некоторые жилища являли собой просто голые деревянные коробки без гипсо-картона и штукатурки, обреченные противостоять сухому раскаленному воздуху в таком виде. Задумка застройщика, тем не менее, представлялась ясной: он запланировал двенадцать улиц, утыкающихся в окраину. Ближайший продуктовый магазин находился в часе езды.

Несмотря на половину одиннадцатого вечера, Циркадия только начинала просыпаться. Впереди ее ждал двадцатипятичасовой светлый день. Где-то далеко стучали молотки, взвизгивала пила.

Мужчина в выцветшей синей майке и широкополой шляпе сидел на корточках на подъездной дорожке и наливал в поддон белую краску. Рядом к стене была прислонена стремянка.

Папа притормозил и опустил стекло. Дышать воздухом пустыни оказалось непросто.

— Простите, — крикнул он из машины.

Мужчина обернулся и прищурился.

— Я ищу своего отца. Ему за восемьдесят, зовут Джин. Ни видали такого?

Мужчина направился к нашей машине. Сильно обгоревшие щеки и подбородок покрывала черная щетина.

— Он сказал, что поедет сюда? — ответил он вопросом на вопрос, подойдя к папиному окну.

Мне пришло в голову, что жители Циркадии не просто не обращали внимания на часы, они каким-то образом научились игнорировать и само время. В лице мужчины я искала подтверждение тому, что он чем-то отличается от нас. При этом я понимала, что перемены имеют более глубинный, молекулярный характер, что именно в эту секунду атомы в его организме двигаются чуть медленнее наших. Пот тек из-под его волос и струился по майке.

— Возможно, он приехал сюда этой ночью, — сказал папа. Он сидел за рулем во все той же в белой рубашке с воротничком. Его наручные часы поблескивали на солнце. Кондиционер в машине отчаянно сопротивлялся подступающей жаре.

Мужчина закусил нижнюю губу и взглянул на меня через стекло. На приборной панели тикали часы, отмечая неоновыми цифрами каждую истекшую минуту. Наш «воль-во» явился сюда из мира, где время бежит на повышенных скоростях.

— Скорее всего, он приехал с парнишкой лет семнадцати, — добавила мама, придвигаясь к водительскому сиденью. — Его зовут Чип.

Мужчина почесал лоб и дотронулся до полей шляпы:

— Если он вам не сказал, что едет сюда, значит, не хотел, чтобы вы об этом знали.

Мы сдались и поехали дальше по улице. А мужчина все стоял, подбоченившись, и смотрел нам вслед.

На перекрестке мы свернули направо и встретили женщину, которая выгуливала рыжего Лабрадора.

— Извините, но я их не видела, — сказала она и пошла дальше.

— Не самый дружелюбный прием, — заметила мама.

Мы проехали несколько теплиц. Повсюду, куда бы мы ни заглядывали, на ветру полоскалось развешенное на веревках белье.

В одном из тупиков мы наткнулись на недостроенный общественный бассейн, проект которого так расхваливали в рекламных буклетах. Сейчас он выглядел просто ямой, вырытой в сухой земле. Ее скошенное дно даже не успели залить цементом.

Около бассейна располагалась маленькая игровая площадка. Там сидела на качелях девочка в зеленом сарафане. Ветер трепал ее темные волосы. Я узнала ее: мы сталкивались во время футбольных тренировок. Девочку звали Молли Копачек.

— Притормози, — попросила я папу и опустила стекло. — Молли?..

Она посмотрела в мою сторону, убрала волосы с лица и закрутила их в пучок. Как-то мы целый год обе стояли в защите, игроком она себя показала слабым. Во время матчей она любила собирать одуванчики вокруг штрафной скамьи.

Молли спрыгнула с качелей и подошла к моему окну, увязая сандалиями в грязи.

— Вы тоже сюда переезжаете? — спросила она.

За ее спиной возвышалась конструкция, похожая на деревянный скелет — видимо, тоже чье-то жилище.

— Мы пока только дедушку ищем, — ответила я.

Дедушку она не видела, но когда я произнесла имя Чипа, Молли показала в другую сторону улицы.

— Кажется, этот парень остановился вон там.

Отец вдавил педаль газа.

Снаружи дом казался серым оттого, что штукатурка покрывала его не полностью. Рядом валялись банки с краской.

У входа курила худая, как тростинка, девушка в короткой белой майке. Тонкая и бледная, она стояла и наблюдала сквозь огромные солнечные очки, как мы подходим к дому. В темных стеклах отражалось небо. В пустыне небо повсюду. Его там видно лучше, чем в любом другом месте на Земле.

— Вы его родители? — поинтересовалась она, когда мой папа спросил про Чипа.

Из дома до нас периодически доносились гитарные аккорды. Кто-то пел. Я с трудом дышала раскаленным воздухом.

— Мы просто хотим с ним поговорить, — успокоила ее мама.

Девушка сделала глубокую затяжку и выпустила клуб дыма. Она держала сигарету двумя пальцами на уровне бедер. Запах показался мне необычным: в нем чувствовалась гвоздика.

— Думаю, он там, — она кивнула в сторону входной двери и добавила: — Не заперто.

Войдя, мы обнаружили гостиную без мебели. На полу рядами лежали спальники. В одном из них явно кто-то был. Вентилятор под потолком вяло гонял горячий воздух.

— Здравствуйте? — произнес папа и огляделся. Казалось, он не знал, куда ступить. В коридоре валялось мусорное ведро, из которого, как кегли, высыпались на деревянный пол пивные бутылки.

С кухни доносилась музыка: две девушки — такие же худые, как та, что на улице, — сидели на разномастных стульях, а голый по пояс парень играл на гитаре.

Он увидел нас первым и отвлекся от своего занятия:

— Да-да?

Девчонки медленно повернулись в нашу сторону. Их покрасневшие глаза слезились. Едва завидев нас, они покатились со смеху. Моя семья попала на кухню к людям, совершенно на нас не похожим.

— Мы ищем Чипа, — объяснил отец.

Его слова, быстрые и резкие, с трудом рассекали воздух. Казалось, я ощущала вязкость окружающего пространства на физическом уровне: время здесь не двигалось.

Девчонки бросили взгляд вглубь дома.

— Эй, Чип, твой папаша приехал, — крикнул парень.

Девчонки снова заржали, а парень начал бренчать на гитаре.