Книга Как ни крути - помрешь, страница 108 – Ким Харрисон

Трент с видимым усилием подавил собственную злость, не дав ей проявиться. Держа локти на столе так, что рукава халата откатились, открыв волосатые руки, он ответил:

– Я бы предпочел, чтобы вас отвез Квен, миз Морган. Честно говоря, мне не хотелось бы сейчас говорить с миз Тамвуд. – Он посмотрел на Элласбет: – Мне позвонить в аэропорт, или же ты останешься еще на одну ночь?

Приглашающих интонаций в этом предложении не было ни капли.

– Я останусь, – ответила она напряженно.

Нагнувшись, она подняла пакет и пошла к двери. Я смотрела вслед ее быстрой вихляющей походке, видя в этой женщине опасную комбинацию черствости и эгоизма.

– Она единственный ребенок в семье? – спросила я, когда звуки ее шагов заглушил ковер.

Трент моргнул, чуть разлепил губы:

– Да, единственный. Прошу вас. Он жестом пригласил меня сесть.

Не слишком уверенная, что мне хочется есть в этом обществе, я робко села в кресло напротив Трента. Мои глаза обратились к ложному окну, занимавшему всю стену, за которой расположилась еще одна маленькая гостиная. Если верить часам, на которые я успела взглянуть, было уже почти одиннадцать, и безлунная ночь была темна.

– Прошу прощения, – сказала я, покосившись на дверь в комнаты Элласбет.

На миг у него на скулах появились желваки и тут же исчезли.

– Могу я предложить вам кофе?

– Да, спасибо, это было бы здорово.

Я чуть не падала от голода, а жар от ванны меня вымотал окончательно. Вытаращенными глазами я смотрела, как почтенная матрона в переднике неспешно вышла из кухоньки, приткнувшейся в глубине комнаты. Двери у кухни не было, но женщину эту я заметила только сейчас.

Улыбнувшись мне широкой улыбкой, она поставила кружку небесно пахнущего кофе, потом перед Трентом – чайную чашку поменьше с янтарной горячей жидкостью. Мне показалось, что я слышу запах гардений, но я не была уверена.

– Огромное спасибо, – сказала я, беря кружку ладонями и вдыхая ее пар.

– На здоровье, – ответила она с профессиональной теплотой хорошей официантки. И повернулась к Тренту, улыбаясь: – Что прикажете подать, мистер Каламак? Для настоящего обеда уже поздновато.

Дуя на кофе, я подумала о различии режима у колдунов и эльфов, и меня заинтересовало, что в течение суток хотя бы один из наших видов непременно бодрствует и что обедаем мы примерно в одно и то же время.

– Тогда пусть будет ненастоящий, – сказал Трент, явно пытаясь поднять настроение. – У меня в животе остались фунта три реки Огайо – может, вытесним их легким завтраком? Как обычно, Мэгги.

Женщина кивнула, при этом белые гладко зачесанные волосы даже не шевельнулись.

– А вам, дорогая? – спросила она у меня.

Я посмотрела куда-то примерно между этой женщиной и Трентом.

– А как обычно – это что?

– Яичница из четырех яиц и три ломтя ржаного хлеба, обжаренные с одной стороны. Я почувствовала, что бледнею.

– И это называется легкий завтрак? – спросила я, не успев поймать себя за язык.

Трент поправил воротник пижамы, выглянувший из-под халата.

– Метаболизм высокий.

Мне снова припомнилось, как они с Кери переносят холод. И температура реки на него не очень подействовала.

– А, – сказала я и сообразила, что Мэгги все еще ждет моего ответа. – Тосты – это хорошо, только яичницы мне не надо.

Трент, приподняв брови, отпил чаю, глядя на меня поверх чашки. – Да, верно, – сказал он, просто констатируя факт. – Яйца вы плохо переносите. Мэгги, тогда пусть будут вафли.

Я ошеломленно откинулась в кресле:

– Как ты узнал…

Трент пожал плечами. В купальном халате, босиком, он очень неплохо выглядел. Ноги у него красивые.

– Вы не подумали, что мне может быть известно ваше медицинское досье?

Мой интерес угас, когда я вспомнила, как умер Фарис прямо у него в офисе. Ничего умнее не придумала, как с ним ужинать?

– Вафли – это отлично.

– Если вы не хотите чего-нибудь более традиционного для обеда. Китайская кухня много времени не займет, а клецки к супу вонтон у Мэгги легендарные.

Я покачала головой:

– Вафли вполне подойдут.

Мэгги улыбнулась и поспешила обратно в кухню хлопотать:

– Минуты не пройдет.

Я положила салфетку на колени, думая, насколько эта сцена «Рэйчел-давай-будем-милы-друг-с-другом» связана с тем, что в соседней комнате Элласбет, а Трент хочет ее наказать за ревнивые подозрения. Решив, что мне это все равно, я положила локти на стол и сделала глоток такого кофе, какого мне в жизни пить не приходилось. Закрыв глаза над поднимающимся от него паром, я застонала от наслаждения.

– Боже мой, Трент, – выдохнула я, – как это чудесно! Резкий стук каблуков по ковру заставил меня открыть глаза.

Снова начинается.

Я выпрямилась в кресле, когда вошла Элласбет в распахнутом манто, открывавшем накрахмаленную белую блузку и персикового цвета шарф. Я глянула на кольцо у нее на указательном пальце и побледнела. На одно сверкание от этой штуки можно купить власть над целым городом.

Элласбет села рядом со мной – слишком близко для того, чтобы мне это нравилось.

– Мэгги? – сказал она небрежно. – Мне только чай с бисквитами. Я ела в городе.

– Да, мэм, – ответила Мэгги, высунувшись в арку. В ее тоне не было никакой теплоты. Явно Мэгги не любила Элласбет.

Элласбет зафиксировала на лице улыбку, положила длинные, с виду хрупкие пальцы на стол, чтобы ее обручальное кольцо все рассмотрели как следует. Стервоза.

– Кажется, нам стоит начать с нуля, миз Морган, – сказала она жизнерадостно. – Вы с Трентоном давно друг друга знаете?

Не нравилась мне Элласбет. Я, конечно, тоже бы сильно расстроилась, если бы пришла домой и обнаружила у Ника в ванне девицу, но после того, как она орала на Трента, не могла я найти в себе никакого к ней сочувствия. Обвинить человека в измене – это сурово… и у меня улыбка сползла с лица, когда я доперла, что чуть не поступила с Ником именно так. Я его обвинила в том, что он меня бросил, да еще и спросила, нет ли у него другой. Разница, конечно, есть, но не очень большая. Черт, надо будет мне извиниться. И то, что он не сказал мне, где был последние три месяца, пока меня избегал, уже не казалось мне достаточной причиной. Но я хотя бы не обзывала его никак…

Оторвавшись от этих мыслей, я улыбнулась Элласбет:

– О, мы с Трентом давние знакомые, – сказала я светским тоном, наматывая прядь волос на палец и вспоминая, что теперь она куда короче. – Мы познакомились в детском лагере. Романтичная история, если подумать.