Онлайн книга «Шаманское проклятие»
И в одну из таких ночей он отбыл в холодный, соленый океан небытия – на своей узкой и зыбкой, как челн, кровати, сжимая в руках ожерелье – костяные бусины, костяная сова. А на лицо его легла черно-синяя тень, словно от крыла огромной птицы. * * * Старшая дочь Нина уже два года как училась в Москве, в историко-архивном институте, младшая с отличием заканчивала десятый класс, и Римма стала замечать за мужем некоторые чудачества. Ей уже приходилось ловить его на изменах, хотя Римма отнюдь не занималась слежкой. Но бывало, находились доказательства, от которых нельзя было отмахнуться, и тогда она отчитывала Лазарева, как провинившегося школьника, наслаждалась его смущением. Но в душе Римма давно примирилась с неверностью мужа. Алексей все еще красив, у него темперамент, а вокруг много женщин – молоденькие медсестры, благодарные родственницы пациентов! Разве можно строго его судить, если он заводит легкую, ничего не значащую интрижку? Тем более что прелюбодейство мужа дает ей неоспоримое первенство в семейном тандеме – подавленный ее правотой, он мог только слушаться, да почитать свою половину, да баловать ее и дочерей всевозможными подарками! Всякий раз это протекало одинаково, и Римма только поражалась бестолковости мужа, неспособного замаскировать свои амурные похождения. Алексей начинал более тщательно следить за собой, покупал новую сорочку, галстук или ботинки. Потом, где-то между покупкой щегольского галстука и запахом вульгарных, сладеньких духов («почему потаскушки, охочие до чужих мужей, всегда пользуются приторными духами?» – размышляла Римма), далее являлись «вещественные знаки невещественных отношений». Начинались упорные звонки по телефону – неизвестный абонент упорно не желал поговорить с Риммой, а вот с Алексеем общался охотно, но все по деловым вопросам. На новенькой сорочке мужа появлялись следы губной помады, на пиджаке – чужие волосы. Обманутая жена определяла масть соперницы и посмеивалась про себя. Обычно на этой стадии наступала развязка – накопленные доказательства предъявлялись неверному мужу. Дальше тянуть было нельзя, Римма не любила, когда окружающие начинали видеть в ней доверчивую дурочку и пытались доступными им немудрящими способами «раскрыть ей глаза». И все – после легкой взбучки, преподнесенной в самых великосветских тонах, муж оставлял свою временную забаву и по крайней мере полгода был шелковым, а потом все начиналось сызнова. Теперь же ничего – ни звонков, ни духов, ни следов помады. Но все трудней и трудней было объяснить частые отлучки Алексея, его ночевки вне дома, его неловкую ложь. – Понимаешь, был у Скородумова, играли в преферанс… – На линии была авария, троллейбусы не ходили, а такси не поймать… – Я звонил, но было занято. Наверное, Анечка опять весь вечер висела на телефоне? Я так и подумал… Анна простилась со школой, поступила в институт и уехала в колхоз «на картошку». Наступила золотая осень – невиданная по красоте, невозможная. После ясной звездной ночи из невидимых пор остывающей земли поднимался туманец и потом быстро исчезал, поднимаясь к небу, и синее небо казалось больше и глубже океана. И такая тревога звенела в воздухе тонко натянутой струной! Такая неотвратимость была в невесомом полете листьев! «Что-то должно случиться, должно случиться», – настойчиво выстукивало сердце, и Римма каждый день звонила дочерям – Ниночке в Москву, на вахту общежития, Анечке в заволжские степи, в сельсовет. Там – ей отвечал церемонный старушечий голос, там – добродушный матерок председателя колхоза, но и там, и там все было в порядке. Так что же тогда? – Римма, нам нужно поговорить, – в один из осенних вечеров заявил Римме муж. У нее даже сердце не екнуло. – Слушаю тебя. – Я ухожу. Римма помахала головой, словно отгоняя навязчивую осеннюю муху. – Что? – Я ухожу от тебя к другой женщине. – Алеша, ну что ты придумываешь? – Римма изо всех сил старалась, чтобы все шло как обычно. – К какой еще другой женщине? У тебя что – очередная пассия? Романчик? Так крути романчик, я тебе не мешаю, только не приставай ко мне с этими глупостями! – Я говорю серьезно. – Хорошо. Давай поговорим серьезно. Она села, подчеркнуто тщательно оправила юбку, положила руки на подлокотники кресла, откинула голову – приготовилась слушать. Но муж молчал. – Молчишь? Хорошо, я сама тебе все расскажу. Ты встретил некую молодую особу. Шуструю, миловидную. Она оказывала тебе недвусмысленные знаки внимания, и ты, старый ловелас, не устоял. Сюжет банальный, в литературе не раз описанный. Теперь вы решили строить новую жизнь. Но, Лешенька, посуди сам, куда тебе – в новую-то жизнь в твоем возрасте, да с твоей подагрой? У тебя двое детей. Девочки взрослые, все понимают. Тебе будет неловко перед ними, когда через некоторое время ты вернешься домой, потому что твоей новой пассии вовсе не улыбнется возиться с тобой, готовить тебе диетические супчики и делать массаж. А впрочем, как знать… Это что, наша новая медсестра? Такая задастая, прости за выражение? Алексей наконец разомкнул уста. – Нет. Римма, я возвращаюсь к своей первой жене. Я понял – наш с тобой брак был ошибкой. Римма Сергеевна даже присвистнула. Она еще не осознала объемов катастрофы, она еще была настроена на юмористический лад. – Ты понял это через двадцать лет? Что и говорить, самое время. – Лучше поздно, чем никогда. – Ты начинаешь говорить банальности, милый мой. Объяснись, будь добр. И он объяснился. Напрасно она его недооценивала, вот что. Он все прекрасно понимал. Он понимал, что Римма не любила его. Никогда. Что вышла за него замуж потому, что сочла это нужным и выгодным для себя. Хотя, при своих данных, могла бы найти мужа и поинтереснее. Тут Римма приосанилась, поправила руками прическу – он прав, дуралей, она тогда была ух как хороша, да и сейчас еще ничего! – Так и не удалось полюбить меня, так ведь? Даже после рождения девчонок. Я ждал, я надеялся. Я слышал, женщины начинают иначе относиться к отцу своих детей, и слышал, что в них пробуждается особая нежность к мужу. Ничего этого не произошло. И ты вздохнула с облегчением, когда я начал изменять тебе, ведь правда? Знаешь, это было унизительно. Ты сама вынуждала меня к этому… – Вот как? – Римма с удивлением подняла брови. – Хорошо, я не хочу с тобой спорить. Но ты мирилась с этим. Знаешь, я надеялся, что хотя бы ревность пробудит в тебе любовь ко мне. Но – нет. Ты можешь подумать, что я оправдываюсь, только… Тут терпение Риммы кончилось. – Да что ты хочешь сказать! – вскрикнула она. – Алеша! Я… Я же люблю тебя! – Нет, – устало покачал головой Алексей. – Поверь мне, нет. И не то страшно, что ты обманываешь меня. Страшнее то, что ты обманываешь себя. Жизнь без любви ужасна. Он тратил слова зря – Римма его не понимала. |