Онлайн книга «Приключения майора Звягина»
|
– Стаканы перемыть, – приказал он, взглянув их на свет. – За такое в повторный кухонный наряд гонят. А это что – чай?.. Это моча дохлого поросенка. Чай заваривают из расчета чайная ложка на стакан. Учитывая сортность, можно больше. Епишко ощутил себя в стальных тисках чужой воли. – Веник есть? – Вообще-то есть… – неопределенно отозвался он. – Холодильник сломан? – Если видели, так чего спрашивать. – Я не видел, я догадываюсь. Одежду часто рвешь? – А? Ну, рву иногда… – Молодец, – глумился Звягин. Сильными длинными пальцами согнул торчащий в стене гвоздь, раскачал и выдернул. Та же судьба постигла гвоздь в подоконнике и дверном косяке. – Эх, – с вожделением сказал он, – сдать, бы тебя на пару лет в хороший стройбат! Лентяй. Бездельник. Неряха. Ты в труд веришь? – Не знаю, – уныло ответил Епишко, пытаясь сообразить масштабы очередного несчастья, обрушившегося на него в виде напористого диктатора, благоухающего французским одеколоном. – Труд создал человека, – ободрил Звягин. – Ну – немного трудотерапии! Прачечная у тебя далеко? Эх, занавесочки… эх, скатерочка… это что, наволочка? а по виду и не скажешь… – Уйдите, – прошептал Епишко и отвернулся, вытирая слезы бессильного унижения. – Оскорбился, – презрительно заметил Звягин. – Нюнит. Так дай мне в морду, если ты мужчина! – И дал бы, если б мог, – неожиданно с вызовом ответил Епишко. – О. Это уже лучше, – одобрил Звягин. – У тебя мама жива? – Жива… – Вот ее жалей, а не себя. «Надежда и опора»! Выпороть бы тебя ради твоей мамы, да устав телесные наказания не позволяет. Давай чемодан! И сумку давай. Потащили твое голландское белье к трудолюбивым прачкам. Солнце катилось по сияющим трамвайным рельсам. Девушка в окне четвертого этажа мыла рамы в веселом магнитофонном громе. Звягин мигнул ей, она засмеялась и уронила тряпку. …На обратном пути Епишко сгибался и семенил под грудой полезных вещей: совок, швабра, веник, молоток, обои, гвозди, и проч., и проч. – Какое прекрасное утро! – С чувством сказал Звягин, вздевая руку к легким облачкам. Епишко мрачно сопел. Дома он с грохотом свалил все в угол и утер пот. – Мой дом – моя крепость! – Звягин отодрал болтающийся клок обоев, с треском распахнул пыльное окно: – Ты стекла мыть умеешь, пожарник? Епишко незамедлительно выдавил стекло, порезав руку, и горестно наблюдал, как тонкая струйка крови смешивается с мыльной водой и капает в лужицу на полу. – Наплюй, – посоветовал Звягин, – в понедельник купим в магазине новое. – Там не будет. – Тогда у столяра в жэке. – Его не поймать. – Дома поймаем. – У него стекла не будет. – За живые-то деньги? С чего бы не быть? Не делай проблем. У тебя пластырь есть? А бинта тоже нет? А йод? Ну хоть анальгин-то есть? – у меня от твоих подвигов уже башка потрескивает. Жизнь переворачивалась: обои клеились, двери красились, барахло выкидывалось, изнемогающая от любопытства соседка звала есть оладьи и томно блестела глазами. Мельтешащий Епишко с завистью следил за скупыми точными движениями Звягина. Загрузил в новый таз гору носков и приступил к стирке, брызгая и суетясь, как енот-полоскун. – Торопиться, – наставительно сказал Звягин, – означает делать медленные движения без перерывов между ними. Заповедь первая: не суетись. Не дергайся. За полночь он вернулся домой и полез под душ. – Тебе же завтра сутки дежурить, – вздохнула жена, открывая холодильник. – Ты родной дочери неделями не видишь. – «Неудачей от него разит, как псиной», – сказал Звягин, кидая соломинку в стакан с молоком. – На что может рассчитывать человек, когда у него все в полном беспорядке?.. – Ну, создашь ты ему порядок… Надолго ли? – Понимаешь, он словно провоцирует все мыслимые и немыслимые происшествия обрушиваться ему на голову. Некоторым ведь втайне нравится быть страдальцами. Они от этого получают удовлетворение, раз не могут получать удовлетворения от другого. – Ну что же ты тут можешь изменить, Леня?.. – Дать ему понюхать удачи. Ощутить ее вкус. И отучить его жалеть себя и растравлять свои горести. Налей еще… Он посчитал, что полученного заряда Епишко хватит на три дня, и навестил его на четвертый. – Почему верхний свет не горит? – Лампочка перегорела. – Почему новую не вкрутил? – Нету… – Не мог купить? – Да вроде была… а стал искать – не нашел… – Епишко пребывал в самом мрачном расположении духа. Он сел в старенькое кресло в углу и нахохлился, как мокрый воробей. – Вы говорите: то, се… Но как бороться с тем, что автобус уходит из-под носа? Что твоя очередь к кассе всегда медленнее других? Что в магазине оказывается санитарный день, а часы в самый неподходящий момент встают? – Тьфу. Выходить на автобус за пятнадцать минут. Не обращать внимания на соседние очереди. Раз в год отдавать часы чистить и регулировать. В магазин перед выходом звонить. Усвой простое правило: делать все не в последний миг, а сразу, как только можно. – А билет на поезд? – Закажи за тридцать суток с доставкой на дом, – это свободно. – А выберешься за город – и вдруг дождь? – Слушай прогноз погоды. Возьми зонтик. – А он теряется! – Сунь в сумку, повесь через плечо. – А то, что ногу подворачиваешь по дороге? – Бегай по утрам, делай зарядку, разминай суставы, связки. – От судьбы не застрахуешься, – упорствовал Епишко. – Я вот знаю случай: в грозу человека в чистом поле убило. – А не лезь в грозу в чисто поле! – обозлился Звягин. – А влез – так держись по низинкам. Короче: жить хочешь? Если нет – я пошел. – Хочу, – тоскливо сознался Епишко. – Тогда держи, – Звягин достал подарок блокнот и ручку. – Вставать – в семь ноль-ноль. И в течение получаса подробно записывать, что и когда сегодня надо сделать. Каждому делу отводить на двадцать минут больше нужного: иметь в запасе десять минут до начала и десять – после конца. – У меня будильника нет, – облегченно сказал Епишко. – Я предупредил соседку, уж позаботится, чтоб ты не проспал! Неделю Епишко старался, как прощенный второгодник. Стосковавшись по утреннему сну, объявил грохочущей в дверь соседке, что болен, температурит, и позднее пойдет в поликлинику. Но до поликлиники он не дошел. Медицина явилась к нему на дом, с треском распахнув дверь ногой и роняя капли с зонта. |