Онлайн книга «Эксперимент «Ангел»»
|
— Гипнотизировать — значит лишать кого-либо воли, подчинять своему влиянию. Как-то мне не верится, что та тетенька сама тебе медведя купила. Признайся, это ты ее ЗАСТАВИЛА. — Селесту, ее Селестой зовут. — Ладно, пусть будет «Селеста». Ты слышишь, что я тебе говорю. Ангел задумалась и с сомнением нахмурилась. Но лицо ее быстро прояснилось: — Я очень-очень Селесту хотела… Больше всего на свете! Как будто это как-то меняет дело. Я открываю рот продолжить читать свою жизненно важную нотацию, но взгляд Клыка останавливает меня на полуслове. Выражение его лица положительно означает: «Ты не Надж. Заткни фонтан, дай отдохнуть и фонтану». Почему-то я послушно киваю — пусть потом сам скажет мне, что он на эту тему думает. Хрен с ним, пора возвращаться к нашей главной задаче. Но как к ней возвратишься, если у меня нет ни малейшего представления о том, как найти этот Институт. Купили поесть какой-то экзотический фалафель. Внимательно обозреваем на ходу окрестности и макаем шарики в соус. Ангел, чтобы освободить себе руки и не испачкать свою Селесту, заткнула ее за ремень джинсов. Как ни стараюсь отвлечься, история с этой дурацкой игрушкой все никак не выходит у меня из головы. Ангелу шесть лет. Воспитывать по-человечески ее, конечно, никто никогда не воспитывал. Но все равно уж казалось бы кто-кто, а Ангел знает, что такое хорошо и что такое плохо, понимает, что ради своего «хочу» нельзя людям черт знает что внушать. Ан нет, ничуть не бывало. Не знает. Иду и переживаю. Ой! Очередной выстрел в висок. Растираю голову пальцами и слышу, как Голос ласково внутри меня увещевает: Макс, перестань. Это всего-навсего игрушка. Всем детям игрушки нужны. Зачем Ангела детства лишать? Тебе самой-то поиграть не хочется? — Выросла я уже из игрушек, — сердито бормочу я и снова ловлю на себе удивленный взгляд Клыка. — Тебе что, тоже игрушек хотелось? — вторит Голосу Газзи, явно не понимая, с кем я разговариваю. Отчаянно трясу головой. Мол, порядок, ребята, не обращайте на меня внимания. Это я просто с Голосом своим беседую. По крайней мере, на сей раз от этих «внутренних» разговорчиков я от боли хоть сознания не теряю. Ты уж прости меня, Макс. Я совсем не нарочно. Я не хочу тебе больно делать. Я тебе только помочь хочу. Сжав губы, стараюсь молчать, как партизан, не буду ему отвечать. Когда его спрашивают, он как воды в рот набрал. А тут треплется, не остановишь… Раздражает он меня ужасно, почище Клыка. 93 Меня начинает всерьез сносить с катушек. Куда ни пойдем, всюду эта потусторонняя галиматья достает. Если не Голос, так телевизоры в витрине. Если не телевизоры, так хлопец в туннеле все содержимое моих мозгов на экран своего Мака выплеснет. А то водитель автобуса за здорово живешь на развлекаловки всякие указывает. Ирейзеры донимают. Что это, скажи на милость, дорогой читатель, если не паранойя? Но, может, все-таки не паранойя, если за нами и вправду гоняются постоянно? — Мы окружены, — бормочу я себе под нос, мрачно разглядывая свои ботинки. Рядом со мной Клык делает резкий разворот на все триста шестьдесят градусов. — Мы только зря время тратим. У нас дела поважнее этих нью-йоркских прогулок найдутся. Пора Институт найти и все истории да судьбы поскорее распутать, а не шляться впустую по всяким игрушечным магазинам. Всему свое время, Макс. Клык собрался мне что-то ответить, но я прикладываю к губам палец — подожди секунду. Ты, Макс, расслабляться не умеешь. А пора бы тебе научиться. Расслабление нервной системы способствует внутреннему развитию и общению с окружающим миром. Это наукой доказано. Так что учись. — Какое, к черту, расслабление нервной системы! — шиплю я, как самая настоящая кобра. — Институт этот треклятый искать надо, деньги кончаются, ирейзеры повсюду! Мне не до расслаблений. Все наши остановились и озабоченно на меня смотрят. А Клык, похоже, вообще меня в психушку тащить готов. Получается, я совсем спятила. От инсульта или что там со мной было, мозги мои, видно, изрядно повредились. И я теперь голоса всякие слышу. Мои от меня теперь, как от парии какой, шарахаются. Я теперь как белая ворона. Они все вместе, а я — одна. Не всякие голоса, Макс, а один только Голос. Так что не паникуй. — Макс, ты что? Что с тобой? — волнуется Газ. Перевожу дыхание, стараюсь, как могу, взять себя в руки. И честно признаюсь: — Я больше не могу. Три дня назад Ангел сказала, что где-то здесь в Нью-Йорке есть место под названием Институт, что в нем собрана на нас информация, много информации. Которую мы всегда хотели про себя знать. — Мы там про своих родителей узнаем, — вставляет Игги. — Вот-вот. Но теперь мы здесь, и со мной всякая чертовщина творится, и я не уверена… Без всякого предупреждения волосы у меня на затылке встают дыбом. — Привет, малыши! — Прямо перед нами из дверей какого-то здания выскакивают двое ирейзеров. Ангел визжит. Инстинктивно хватаю ее за руку и толкаю себе за спину. Круто развернувшись, молниеносно набираем скорость и несемся по тротуару. Я и Ангел впереди — Клык с Игги замыкающими. Народу полно. Расталкивая толпу, летим сломя голову. — На другую сторону, — командую я, метнувшись на проезжую часть, и мы все шестеро ныряем между желтых нью-йоркских такси. Водилы клаксонят как сумасшедшие и сыпят нам вдогонку отборными ругательствами. Но тут — хрясь — и весь этот гам перекрывает глухой стук и ошеломленный полузадушенный крик. — Мотоцикл ирейзера сбил! — кричит Клык. Как ты думаешь, дорогой читатель, можно драпать во все лопатки, тащить за собой шестилетку и при этом вслух, громко смеяться? Позволь мне тебя уверить, можно! Но не проходит и секунды, как тяжелая когтистая лапа хватает меня за волосы, а жесткая подножка выбивает землю из-под ног. Рука Ангела выдернута из моей руки, и в уши мне бьет ее отчаянный крик: — Спасите! Убивают! И поверь мне, уважаемый читатель, если она кричит «убивают», значит, действительно, убивают! 94 Никто и глазом моргнуть не успел, как здоровенный ирейзер перебросил меня, будто тюфяк, через плечо. В нос мне ударила его резкая звериная вонь. Раскрытая в хриплом хохоте пасть обнажила длинные желтые клыки, а глаза налились кровью. Улицу по-прежнему оглашает истошный визг Ангела: «Убивают!» Брыкаюсь, лягаюсь, кусаюсь, вонзаю в него ногти и изо всех сил колочу кулаками — ирейзер только ржет и рысцой бежит по тротуару. |