Книга Ловушка для волшебников, страница 35 – Диана Уинн Джонс

Громила основательно вздохнул.

— К Арчеру ходили? Лучше не стало.

Они свернули на Верхнюю Парковую улицу, где люди Хатауэя все так же прилежно сверлили и копали, и обнаружили, что Торкиль прислал ансамбль волынщиков. Волынщики маршировали гуськом, волынки пронзительно верещали, а клетчатые килты развевались, когда музыканты перепрыгивали через ямы и огибали ограждения. И наконец, вдоль ям и ограждений бродил регулировщик уличного движения, хотя вот уже три дня на улицу не могла въехать ни одна машина. «Наверно, его прислала Диллиан, — думал Говард, слушая завывания „Лох-Ломонда“. — А значит, папины черновики, которые изъяла полиция, Диллиан не пригодились».

Уже у самого дома Говард заметил, что на их улицу — впервые за три дня! — свернула машина. Он остановился посмотреть, как водитель будет сдавать назад и выезжать задним ходом, но через миг понял: эта машина никуда не уедет. На Верхнюю Парковую плавно вплыл огромный серебристый «роллс-ройс». Завидев его, регулировщик отцепил от пояса рацию и быстро-быстро в нее затараторил. Говард насторожился и решил подождать, что будет. «Роллс-ройс» сшиб капотом два красных конуса, связанные пластиковой ленточкой, — они преграждали въезд — и покатил дальше по улице. Он ловко обогнул первую яму, потом вторую, чуть не сбив сверлильщиков, которые торопились к яме с другой стороны.

— Кого это принесло? — крикнула Катастрофа.

— Арчера, наверно, кого же еще, — ответил Говард.

Он-то надеялся, что приехали Шик или Вентурус. Эрскин вряд ли прикатил бы на таком шикарном автомобиле — от него Говард скорее ожидал бы мусоровоза или вообще цистерны ассенизатора. «Роллс-ройс» проехал вдоль канавы, выкопанной посреди улицы, вкатился на клочок нового свежего асфальта и мягко затормозил перед их домом. За рулем сидел Арчер. Громила, едва завидев его, сдавленно взвыл — то ли от ярости, то ли от отчаяния — и опрометью кинулся в сад.

Арчер проворно выбрался из великолепной машины; в своем комбинезоне он смахивал на механика, но только на первый взгляд. Вздернув брови, он с интересом оглядел перекопанную вдоль и поперек улицу, ансамбль волынщиков и регулировщика.

— Вижу, мое семейство времени даром не теряло, — сказал он Говарду. — Можно войти? Я кое-что привез вашему отцу.

— Хотите — заходите, у нас теперь дома не очень-то уютно, — буркнул Говард.

— Знаю-знаю, как же, — криво усмехнулся Арчер. — Одну минуточку… — Он извлек из автомобиля новенькую ярко-красную пишущую машинку и скомандовал Говарду: — Ведите!

Когда Говард ввел Арчера в кухню, он понял, что Катастрофа уже оповестила о прибытии незваного гостя. Папа сидел за столом, одетый в четыре свитера, два шарфа, старый мамин дождевик и шерстяную шапочку — большую часть этого он наверняка напялил в последний момент. Папа прикидывался, будто играет с Катастрофой в крестики-нолики на обороте старого конверта. Фифи, подозрительно порозовевшая, похожая на гнома в своем колпачке из полосатых гетр, торопливо раскладывала на тарелке остатки печенья, позаимствованного у мисс Поттер. Снаружи в саду колыхались клубы дыма — там маялся у костра Громила со своим разбитым сердцем. Мама еще не пришла с работы, и Говарда это радовало: она всегда терпеть не могла волынки.

— Добрый день, мистер Сайкс, — сказал Арчер.

— Увы, никак не можем предложить вам чашку чаю, — отозвался папа, не отрываясь от крестиков-ноликов.

Арчер засмеялся и поставил перед ним на стол новенькую пишущую машинку. Лампочка под потолком загорелась. Фифи радостно ахнула и кинулась к плите. Газ тоже включился.

— Чай или кофе? — спросила она.

— Кофе, пожалуйста, — ответил Арчер.

Он искоса глянул на Фифи и тоже порозовел. Катастрофа наблюдала за обоими с живейшим интересом.

— Хитрый какой, — громко проворчал папа. — Что вам надо?

— Подарить новую пишущую машинку, — ответил Арчер. — Поскольку вы отослали старую Хатауэю, вам, понятное дело, нужна новая.

Папа покосился на машинку, стараясь действовать еще незаметнее, чем Арчер, поглядывавший на Фифи.

— Где у нее жучок? — подозрительно спросил папа.

— Там нет никаких жучков! — честно-пречестно ответил Арчер обиженным тоном.

Папа поймал его взгляд и испытующе вперился в гостя, отчего Арчер не просто зарделся, а покраснел до ушей.

— Если уж совсем честно, — раздраженно ответил он, — я воспроизвел на этой машинке те же чары, которые, по-моему, были на старой. Вот и все. И вы совершенно напрасно, да, напрасно отослали старую Хатауэю! Зачем?!

— Как зачем? Чтобы он сам написал слова, раз ему надо, — объяснил папа. — Полагаю, у него хватит мозгов распутать цепь и открыть замок. Вы ведь наверняка подслушивали, когда я запирал машинку и сдавал ее гонцу. Да и вообще, могли бы спасибо сказать: благодаря мне вы теперь знаете, кто получает слова.

Арчер скривился.

— Да, если Хатауэй не лукавил. Его трудно поймать, вот в чем беда. Найти и остановить Хатауэя, похоже, гораздо сложнее, чем я думал. Но как только вы напишете мне свежие слова, я наконец-то снова займу выигрышное положение.

Папа отвернулся и спрятал нос в шарф.

— Катастрофа, — упрекнул он, — пока я не смотрел, ты вставила два крестика! Жульничество!

— Они же малюсенькие! — оправдалась Катастрофа.

— Вы все еще отказываетесь написать мне слова? — настойчиво спросил Арчер.

— Не хотите печенья? — поспешно вмешалась Фифи. — Кофе вот-вот вскипит.

Арчер на минутку сдался и взял печенье, Говард тоже — одну штучку. Некоторое время царила тишина, нарушаемая лишь хрустом печенья да воем волынок в отдалении, выводящих «Марш отважных горцев». Потом Фифи поставила на стол чашки с кофе.

— Торкиль больше не гремит телевизором! Выключил! — внезапно осенило Катастрофу.

— Хочет послушать, что скажет Арчер, — пояснил Говард.

Арчер пожал плечами, откровенно любуясь Фифи.

— Пусть слушает, — отмахнулся он.

Стало ясно, что о Торкиле он весьма невысокого мнения.

Катастрофа улыбнулась своей самой коварной улыбочкой.

— А Арчер ничего и не говорит! — невинным тоном пропела она. — Он такой скучный! Только пялится на Фифи влюбленными глазами. Скука-скука-скука-ску…

Говард попытался пнуть Катастрофу под столом, но промазал.

— Ну правда, скукотища же! — убежденно воскликнула Катастрофа.

Лица Арчера и Фифи соперничали по части пунцового румянца.

— Катастрофа, еще одно слово, и я… — Фифи осеклась. — Я напущу на тебя Громилу, вот что!

Повисло неловкое молчание. Папа отхлебнул кофе и разыграл удивление — прикинулся, будто опять заметил Арчера.

— А-а, вы еще здесь?

Арчер побагровел. Похоже, он пожалел, что не ушел раньше.