Онлайн книга «Прощайте, колибри, хочу к воробьям!»
|
– Ну, в общих чертах… – Женька, ты что, совсем меня не помнишь? Я вырос в Москве, мой педагог был из старой московской интеллигенции, мой отец учился в МИФИ и работал с Келдышем, а мама была врачом-акушером. О чем ты, Женька? И кстати, мама моя была наполовину русской. Так что с этой стороны тебе ничего не грозит! – А с какой грозит? – Ну, я бываю иногда невыдержанным, могу вспылить, могу накричать, правда, потом всегда прошу прощения. – Ну что ж, Фарик, можно попробовать. – Отлично, Женька! – Да, Фарик, еще вопрос. Мне придется охранять тебя от… твоих поклонниц? Не сомневаюсь, их толпы… – С чего ты взяла? – Ну я же не слепая! – Что ты хочешь сказать? Что девицы кидаются на меня, как на тенора или, на худой конец, баритона? – рассмеялся он. – Нет, Женечка, этой проблемы у меня пока нет и, я надеюсь, и не будет. И сразу скажу: у меня есть любимая женщина, она русская, но живет в Англии, она замужем, у нее ребенок. Это грустная история, как-нибудь я расскажу тебе о ней. Поэтому охранять меня не нужно. А вот защищать мои интересы необходимо. И если ты согласна, то прямо завтра Аллочка передаст тебе все мои договоры. Я хочу, чтобы ты просмотрела их с точки зрения юриста. Возьмешься? – Возьмусь, Фарик! Сказать по правде, я даже мечтать не смела о такой работе. Это как раз то, что я умею. И работать с тобой… это отличная возможность. У меня о тебе самые лучшие воспоминания, и, я вижу, ты не испортился за эти годы. Ну или, по крайней мере, мне так кажется. – В таком случае, договоримся так – я послезавтра улетаю во Францию, оттуда в Израиль, потом возвращаюсь, и мы летим в Амстердам, я там ввязался в один довольно авантюрный проект, сам еще не знаю, что из этого выйдет и выйдет ли вообще. Короче, у меня есть друг, он помешан на идее продвижения русской оперы, начать решили с «Иоланты». Ты бывала в Амстердаме? – Два дня. – О, это считай не была! Тебе понравится, чудесный город. Иными словами, через десять дней будь готова. У меня там большая квартира, но ты будешь жить в отеле неподалеку во избежание ненужных толков. – Правильно! – Ну вот видишь, мы понимаем друг друга. – Похоже на то. – А ты стала осторожная, Женька. – Жизнь научила. – Я наслышан. – Не будем об этом. – Не будем. А вот и чудо-плов! Женя, плов надо есть руками! – Извини, Фарик, не могу! – Но тебя не смутит, если я буду придерживаться этой традиции? – Нисколько! Ах, как красиво и изящно он это делал! Казалось бы, слово «изящество» неприменимо в этой ситуации, но это было именно так – необыкновенно изящно. Но я все же пользовалась вилкой. Плов и вправду был выше всяких похвал. – Сроду не ела вкуснее. – И ты права! Дядя Рахим готовит лучший плов в мире! Но вернемся к нашим баранам. – Так тут мы тоже имеем дело с барашком, насколько я понимаю. Он расхохотался: – Женька, какое счастье! – Ты о чем? – Аллочка была замечательной помощницей, аккуратной, исполнительной, инициативной, но… два недостатка у нее все-таки были, а у тебя их точно нет. – Это каких же? – У нее было неважно с чувством юмора, и она ни хрена не смыслила в музыке. – Но у меня могут обнаружиться куда более существенные недостатки. Он пристально посмотрел мне в глаза. – Не думаю. И потом я же мирился с недостатками Аллочки. – Фарик, а мне можно будет иногда присутствовать на репетициях «Иоланты»? – Да. Но не вмешиваться. – Боже упаси! – Однако, если у тебя вдруг возникнет какое-то замечание, потом обязательно мне скажи. – Ты уверен, что это стоит делать? – Не знаю, – засмеялся он. – Но попробовать можно. Ох, Женька, как я рад, что мы будем работать вместе. – Фарик, а я вот что хочу спросить… А если, паче чаяния, тебе предложат сыграть концерт с… Истоминым… – Я вряд ли откажусь, он потрясающий музыкант. – Вот! Но я не договорила… А можно мне будет не присутствовать тогда? – Безусловно. Даже не обсуждается. Я все понимаю, Женька, – сказал он и ласково потрепал меня по руке. – В таком случае, Фарик, я согласна. – Женька, мы же были друзьями, а это так приятно – обрести старого друга. Вообще-то они имеют тенденцию с годами теряться. – Зависть? – И она тоже, но не только… Жизнь разводит. В этой жизни много грустного, Женька, но и радости бывают огромные. – Это правда, Фарик! Константин маялся. Его так и подмывало в тот же вечер позвонить Жене, но кто ее знает, вдруг обед с тем мужиком закончится в постели? И при чем тут я? Позвоню завтра. Завтра вечером. И он позвонил. Но она не ответила. А мобильный был отключен. Звонить после одиннадцати почти незнакомой женщине попросту неприлично. Ладно. Звякну днем. И если она свободна, приглашу на вечер куда-нибудь… А может, ну ее, позвоню лучше Алёне. Вполне милая девушка и куда моложе… Но при воспоминании о том, как тот мужик сжимал руки Жени, ему делалось тошно. С ума я, что ли, спятил? Зачем мне понадобилась баба, уже траченная жизнью? Ей наверняка хорошо за тридцать… Но это может быть интересно… Или все дело в отце, в том, что он так восхитился ею? Но какое мне дело до вкусов отца? А, ладно, ну их всех к черту. Да, к черту, к черту! Днем на работе было не до лирики. Навалились неприятности, один заказ им вернули с кучей замечаний. Пришлось разбираться, и выяснилось, что молодой талантливый сотрудник Митя Фокин безбожно накосячил. – Мить, в чем дело? Ты хоть понимаешь, во что фирме обойдется твой косяк, если ты его не исправишь в течение двух дней? – весьма сурово спросил он у парня. – Константин Петрович, ей-богу, все исправлю! Там не так уж все страшно, я допустил только одну ошибку… – Но кардинальную! – Да это-то куда проще! Просто пересчитаю все по новой! Когда кардинальная ошибка, это проще, чем вылавливать блох… – В принципе ты, наверное, прав. А успеешь? – Зуб даю! Завтра к обеду все будет чики-пуки! – Посмотрим. А вот ты мне скажи, почему был так невнимателен? У тебя какие-то проблемы? Скажи лучше, может, можно помочь? – Да нет, – покраснел вдруг Митя, – это из-за бабы… Чем тут поможешь? – Бросила, что ли? – Да нет, но лучше бы бросила, наверное… |