Книга Покорись страсти, страница 5 – Луиза Аллен

— Кто это тебе так лицо разукрасил?

— Дядя. — Голос Клема дрожал от гнева.

Похоже, парень не такой тихоня, каким кажется.

— Держись поближе ко мне. Если ты не рядом со мной, сиди на палубе или здесь, в каюте. Не оставайся наедине ни с кем из команды, пока не узнаем их получше. Понял?

Клем неуверенно кивнул. Черт возьми, какой невинный младенец, все ему надо растолковывать.

— На корабле нет женщин. Кое для кого из команды это проблема, и ты можешь помочь им решить ее.

Клеменс уставилась на Натана, чувствуя, как кровь отливает от лица. Пираты считали ее мальчиком, и все равно они бы… О боже… они узнают, что она — женщина, и тогда…

— Вот, значит, что капитан имел в виду, когда сказал, что не собирается лишать тебя удовольствия, — прошептала Клеменс, с ужасом глядя на своего спасителя. — Он думает, что ты…

— Он ошибается, — коротко сказал Станье, и Клеменс облегченно вздохнула. — Мальчики меня не интересуют, так что ты здесь в безопасности, Клем.

Странно, но она совсем не чувствует себя в безопасности, подумала девушка. Каким бы ни был этот человек, нельзя забывать, что он добровольно согласился присоединиться к одной из самых грязных пиратских шаек в Вест-Индии. Его спокойная уверенность на мгновение вызвала у Клеменс желание прижаться к нему, обнять его, но она понимала, что в ней говорит страх. Во время наводнения змеи, мыши, кошки — все стремятся уцепиться за плывущее бревно. Они так боятся утонуть, что даже забывают на время о своей извечной вражде.

— Хорошо, — кивнула Клеменс.

Она должна сосредоточиться. Очень важно, чтобы ее обман не раскрылся, ей нужна защита этого человека. И еще нужно постоянно быть начеку на случай, если представится возможность для побега.

— Ты голоден? Нет? А я да. Пойдем со мной.

Девушка последовала за Натаном, усилием воли подавив в себе желание уцепиться за его рукав. Ребенком она часто бывала на отцовских кораблях, стоявших в порту, бегала по трапам, высовывалась из иллюминаторов, даже лазила по снастям. Пиратский корабль не отличался от своих мирных собратьев. Клеменс поняла это, когда они с Натаном шли на запах мяса. Вот только команда состояла не из вышколенных матросов, а из отъявленных головорезов.

Камбуз обнаружился в средней части судна. На плите, сложенной из кирпичей, кипел огромный котел, в клубах ароматного пара суетился кок — в одной руке поварешка, за пояс заткнут огромный, как тесак, нож для разделки мяса.

— Хотите поесть — ждите до утра.

— Я — Натан Станье, штурман, и тебе придется найти еду для меня и моего слуги. Сейчас же.

Кок посмотрел на него и кивнул:

— Как скажете, сэр.

— Раз мы в порту, ты, я полагаю, сделал запасы. Мне нужно мясо, хлеб, масло, сыр, фрукты и эль. Как тебя зовут?

— Стрит, сэр.

— Пошевеливайся, Стрит. — Натан посмотрел на Клеменс. — Проснись, мальчик. Отыщи поднос и тарелки, да поживее.

Клеменс, пошатываясь, вошла в каюту с тяжело груженным подносом и принялась выставлять тарелки на стол. Еды тут, по ее мнению, хватило бы и на шестерых. Станье задумчиво смотрел в иллюминатор, пока Клеменс суетилась у стола, накладывала ему еду, наливала эль. Потом присела на небольшую койку.

Что он там разглядывает? Клеменс попыталась проследить за направлением его взгляда и решила, что он, должно быть, смотрит на руины Порт-Рояла, хотя, что там можно увидеть в безлунную ночь…

— Ты почему не ешь? — Натан повернулся и, нахмурившись, посмотрел на Клеменс.

— Я уже ел… раньше.

— Так поешь еще, тебе это не помешает, а то смотреть страшно — кожа да кости.

Клеменс открыла рот.

— Это приказ. Иди сюда, садись и ешь.

— Это не флот его величества, чтобы командовать, — огрызнулась девушка, но сочла за благо послушаться.

— Верно подмечено. — Станье ухмыльнулся.

Впервые Клеменс увидела на его лице некоторое подобие улыбки. Блеснули белые зубы, у глаз появились морщинки, но взгляд оставался внимательным.

— А как насчет сэр!

— Извините, сэр. — Клеменс опустилась на трехногий стул и попыталась вспомнить, как ее друзья-мальчишки вели себя за столом. По большей части как стая саранчи. — У меня нет ножа, сэр. Извините.

— А носовой платок у тебя есть? — поинтересовался Станье и улыбнулся, когда Клеменс удивленно покачала головой.

На этот раз улыбка на его лице была искренней. Когда он улыбался, он выглядел как… Клеменс вздохнула и отвела глаза.

Нельзя так таращиться на него. Слава богу, он уже стоял к ней спиной и рылся в сумках, сваленных в углу каюты. Наконец, он повернулся, держа в руках складной нож и носовой платок не первой свежести.

— Вот.

— Спасибо.

Клеменс заложила платок за воротник рубашки и раскрыла нож. Ей поневоле представилось, что они сидят на званом обеде, оба нарядно одеты и обмениваются любезностями. Потом выходят на террасу и там… Как это глупо. Она никогда ни с кем не флиртовала и даже желания такого не испытывала.

— Ты должен всегда держать этот нож при себе. Умеешь им пользоваться?

Станье подцепил толстый ломоть вареной баранины, положил его на хлеб и принялся сосредоточенно жевать.

— В смысле воткнуть его в человека? Э… нет. — Клеменс подумала о Льюисе. — Но, наверное, я смог бы… если бы сильно испугался.

— Отлично, — сказал Станье и потянулся за элем. — Ешь давай.

— Сначала вы, сэр. Вы проголодались.

— Так и есть. Двое суток крошки во рту не было.

Станье отрезал кусок сыра и подвинул тарелку к девушке.

— Почему, сэр? — Клеменс отрезала себе немного сыра и поняла, что в желудке еще осталось пустое место.

— В карманах пусто, — откровенно признался Станье. — Если бы не Мактирнан, пришлось бы мне искать честную работу.

— Да… здесь честной работой не пахнет, — вырвалось у Клеменс.

— Неужели? — В мерцающем свете фонаря его синие глаза изучающе смотрели на девушку. — А ты скор на суждения, юный Клем.

— Пираты убили моего отца, захватили его корабль. — Клеменс опустила голову, стараясь выглядеть как можно более печальной. Это оказалось не так уж трудно.

— Понимаю… И тебе пришлось жить у дядюшки, который колотил тебя почем зря?

Натан наклонился вперед и взял ее за подбородок, разглядывая синяки.

— Слышал пословицу — из огня да в полымя?

— Да, сэр.

Клеменс с трудом подавила желание прижаться щекой к его теплой руке. Она устала, была напугана и хотела всего лишь, чтобы кто-нибудь обнял ее, сказал, что все будет хорошо. Но этот мужчина вряд ли смог бы утешить ее. Где-то в глубине души у Клеменс теплилась надежда, что в один прекрасный день она встретит человека, которому сможет доверять. Она так устала… больше чем просто устала — она измучена до предела. Клеменс почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Ей не в ком было искать утешения, доверять она могла только себе.