Онлайн книга «Книга предсказанных судеб»
|
– Чего-то не ахти. – Ольга взяла листок с переводом и, отхлебнув чаю, принялась зачитывать то, что ей удалось перевести. Впрочем, судя по выражению ее лица, получилось довольно коряво – она то и дело путалась и сбивалась: – Значит, так: «На пятый день светлого праздника Рождества Христова, при большом скоплении людей, коих собралось более тридцати…» Среди них, как написано, были бароны и благородные рыцари, а также еще кто-то, но никак не разберу кто. – Она подняла вверх указательный палец. – «…в сопровождении высокородной жены Элинор и других жен». Словом, вся эта шатия-братия «воздала должное доброму бургундскому вину, какового имелась целая бочка». Прости, Поленов, я не поняла точно, по какому поводу они так кутили. После бургундского один из них, знамо дело, затрубил в рог. А потом, как написано, прозвучало троекратное: «Рано или поздно, да сбудется!» – громко продекламировала Ольга. – А-а, понял, понял! Это, по-видимому, их боевой клич, – перебил ее Алик. – Тогда у каждого рыцаря имелся свой, и он провозглашал его в торжественные моменты. – Ишь ты… – Да, так. Я, например, знаю клич французских королей – «Монжуа Сен-Дени!». Он обращен к их небесному покровителю, святому Дионисию. Ну а дальше что? – Дальше чья-то благородная жена толкнула речь, и все куда-то удалились… – закончила Ольга свой блистательный перевод и снова виновато улыбнулась. Ямочки на ее щеках показались и тотчас пропали. – Понятно. Хау мач воч. МГИМО инглиш стади, – скептически резюмировал Алик. – Вот свинья! Еще издевается! Сам бы попробовал, тут вместо обычного спеллинга какая-то мешанина из лишних букв… Мне же нужно время, чтоб вчитаться. – Ладно, Олька, пошли перекурим это дело. Потом они вышли на балкон. Было ветрено и прохладно. Вечерело. Внизу в темном дворе завыла собака. – Короче, Колесникова, я все понял, – с серьезным видом продолжил Алик, – французская бабушка передала внучку настоящий средневековый часослов. – Часо… что? – Ча-со-слов. Слово Божье на каждый час. Были раньше такие книги, кстати, весьма популярные. Нечто среднее между церковным календарем и молитвословом. Вроде подсказки тем, кто не особенно разбирается в церковном богослужении. Там были извлечения из Евангелия, из книг пророков, возможно, что-то ветхозаветное… – Какой ты, Поленов, умный. – По крайней мере, мне по силам прочесть заголовок «Ave Maria», «Saint Nicolaus» хоть на старофранцузском, хоть на старовенгерском. Эх… – Алик уважительно зацокал языком, – эксклюзивная штука, такие делались только на заказ! – Постой, но откуда в таком случае взялись благородные жены, хлещущие доброе бургундское? – Насколько я понимаю, в часословы по желанию заказчика включались тексты вполне себе светского содержания. И с иллюстрациями то же самое. Что сеньор хотел, то и нарисовали. – Вообще-то Шарль мне сказал, что это семейная хроника графов де Рабюсси. – Ну а я тебе о чем? Графы забашляли, чтоб увековечить себя и всю свою многочисленную родню. В любом случае даже по тем временам это стоило бешеных денег. А про нынешнюю цену и говорить нечего. – ??? – Рискну предположить, что ваше с Денисом финансовое положение теперь сильно поправится, – бодро заключил Поленов. – Думаешь, действительно это дорого стоит? – Дорого – понятие относительное. Для кого-то десять тысяч грина дорого, а для кого-то… Мой тебе совет, обязательно надо со специалистом проконсультироваться. У меня, кстати, есть один знакомый, я могу с ним связаться. – Пока не стоит, – с сомнением протянула Ольга. – Нет, кроме шуток! Тут большими деньгами пахнет. Правда, продать такую книгу будет о-о-очень даже непросто и небыстро. Это вам не ювелирка какая-то. Но есть специализированные аукционы, букинистические. Ты все-таки подумай, – продолжал развивать свою мысль Поленов. – Звучит, конечно, заманчиво. Нина вон тоже всполошилась. Но, увы, не тот случай… – подумав, ответила Ольга. – Что значит не тот? Тебе что, деньги не нужны? – Дело в том, что книгу мне передали с условием – не продавать. Ни под каким видом, ни при каких обстоятельствах. – Причина? – Фолиант – семейная реликвия, как бы пафосно это ни звучало. Сорделе объяснил мне, что книга передавалась из поколения в поколение. Одному Богу известно, через какие коллизии она прошла и сколько высокородных графов, сидя без гроша в кармане, размышляли над тем же самым вопросом: продавать или не продавать. Как видишь, не продали. – Ольга вдруг посерьезнела. – Мысли высокие, но непрактичные. – Может, и так. Но я знаю одно. У моей свекрови имелись все мыслимые основания расстаться с этой книгой. Но она этого не сделала. Более того, скорей всего, берегла и прятала ее от идиота-сына. А уж как нужно было исхитриться, чтоб ее в диппочте через границу перевезти! Сорделе небось всех ветеранов Иностранного легиона на ноги поднял. – Да, но ты же у нас мать, у тебя Денька, а у него астма, – попытался возразить Поленов. – Именно потому что Денька! Понимаешь, Аньес отдала книгу не мне, а ему. Он ее наследник. Он – Помар де Рабюсси. – Ах, вот как мы теперь заговорили! – театрально развел руками Алик. – И с каких это пор вы столь радикально изменили свое мнение? – Понимаешь… – Ольга хотела что-то сказать, но раздумала и лишь махнула рукой. В кармане Поленова ожил мобильный телефон. Взглянув на дисплей, Алик посерьезнел: – По работе, – зажав трубку, объяснил он. После короткого разговора Поленов ушел, а Ольга, вспомнив свой позор с переводом старофранцузского текста, схватила потрепанный учебник и, засучив рукава, придвинула к себе часослов. Поначалу непомерно длинные фразы, изобилующие деепричастными, причастными оборотами и незнакомой лексикой, казались ей полной абракадаброй. Но по прошествии некоторого времени текст поддался, и дело пошло. В той главе, как оказалось, речь шла об охоте. « В назначенный час граф появился на крыльце, и все собравшиеся радостно его приветствовали: бароны, благородные рыцари и их жены – криками, стремянные и доезжачие [48] – фанфарами, прочая челядь – поклонами, собаки – лаем, а лошади – ржанием. …подобно славному Роллану, сиятельный граф протрубил в рог, то была баллонская валторна, чудная своим звуком, разносящимся более чем на десять лье. «Рано или поздно, да сбудется», – трижды прокричали собравшиеся и подняли кубки доброго бургундского вина. Процессия, в которой собралось до тридцати человек, выехала со двора и устремилась в сторону Помарского леса. Перевернув пергаментную страницу – она была тяжелой, гладкой и, казалось, таила в себе что-то удивительно загадочное и мистическое, – Ольга продолжила читать, все более и более увлекаясь. |