Онлайн книга «Черный цвет боли»
– До пенсии? – По крайней мере, моей. – Идет! – А дети у вас еще будут… Лукас, услышав новость, ахнул: – Линн! Конечно, немедленно приеду! – Приедешь или приедете с Дорис? – А ты не против… – Не против! Давайте скорей, домой очень хочется. Еще через час я проваливалась в сон на своей постели в квартире дяди Лукаса. Лукас и Дорис категорически отказались снова меняться комнатами, заявив, что если им вдруг покажется мало, то займут еще одну, стоявшую закрытой. Думать ни о чем не хотелось, мысли даже о Ларсе я старательно гнала от себя. Нужно по-настоящему начать новую жизнь, а для этого я должна постараться забыть или почти забыть все, что пережила. Нет, я понимала, что снова пойду в больницу к Вере и Тине, но просто как к больным подругам, а не к подругам по несчастью. Психолог прав – иного не дано. Оставались одна беда – потеря ребенка и одна проблема – Ларс. Он сказал, что у нас еще будут дети… Какие дети?! Засыпая, я думала все-таки об этом. С утра яркое солнце, окна на юго-восток, а потому даже сквозь опущенные жалюзи пробивались солнечные лучи, образовывая узенькие полоски на полу и моем одеяле. Но теперь я солнцу не просто рада, для меня оно означает конец кошмара, наверное, потому что все дни мучений мы солнечного света не видели. Думать ни о чем не хочется, голова пустая и от этого почему-то легко и хорошо… Звонок Ларса вполне ожидаем: – Линн, что случилось? Однако… на часах только восьмой час, а он уже в больнице и выяснил, что меня нет? – Здравствуй. – Я тебя разбудил? – Нет, я уже не спала. – Почему ты уехала? – Потому что мне разрешили. – Но почему даже не позвонила, я бы отвез. Ты… не хочешь меня видеть? Опуская второй вопрос, отвечаю на первый: – Потому что все в своей жизни я теперь буду решать сама. – Без… меня?.. Мне не удается сдержать улыбку: – Посмотрим… Я просто вижу, как загораются улыбкой стальные глаза. – Хорошо, спи… Кажется, я готова принимать душ раз по десять в день, но мне это запретили делать. Все равно я быстро моюсь и выползаю из комнаты с мокрыми волосами. Позвонили все подряд: Бритт, визжа от радости, что меня отпустили, бабушка, Фрида, мама, Тереза, даже моя подруга по несчастью Габи, передав привет от Тины, которая все еще не могла разговаривать. Я всем сообщила, что аудиенции пока не даю, пусть подождут. Сообщение встречено с пониманием. Все-таки во всем есть своя прелесть (кроме той жути, которую я пережила), в болезни тоже. Можно встать в полдень, нахально изображать из себя немощь и ничего не делать, даже не учиться. Лукас уже сообщил, что, если я не успею до конца семестра, то мне позволено сдать все позже. Еще бы! Но для себя я решила полениться только сегодня, нельзя заниматься сидя, но лежа-то можно, буду читать и печатать, как стопроцентная блондинка в законе – на диване, болтая согнутыми ножками в воздухе. К вечеру я занималась политической историей именно так – на диване в гостиной. Когда в дверь позвонили, открывать вышел Лукас, вернулся чуть смущенным: – Линн, у нас новый сосед… Он будет жить в третьей комнате… Я икнула, потому что в комнату вошел Ларс, бросил сумку у входа и присел рядом с диваном на корточки: – Если ты не против… Стальные глаза смотрели не отрываясь. Я мысленно чертыхнулась. Присутствие Ларса в нашем доме означало, что никакие решения я сама принимать не буду, он снова начнет командовать и создавать кокон. Но и оттолкнуть тоже не могла, несмотря ни на что, я любила эти стальные глаза, я не могла без них жить, и бороться с таким безумием вовсе не хотелось. – При одном условии. – Согласен заранее. – Даже нескольких. – Согласен на любые. – Ты не будешь ничего мне диктовать. В крайнем случае, предлагать, и то через раз. Красивая бровь полезла вверх. О, как хорошо я знала это выражение лица!.. – Что, так доставал? – Было такое. Я хочу самостоятельности. – Договорились. – Его пальцы коснулись моих волос. Я вдруг поняла, что если это будет продолжаться, то любые договоренности полетят к черту, я просто растаю в его руках, чего делать не должна. Почему – не знала, но знала, что не должна! Представляю, что сказала бы по этому поводу настоящая стерва: «Правильно, женщина должны быть непокобелима!» Именно так – непокобелима, а не непоколебима. Это выражение я однажды услышала от Бритт, почему-то оно запомнилось. «Непокобелимая» Линн объявила: – И второе: ты не будешь ко мне прикасаться! В стальных глазах растерянность. Это так редко бывает… Ага-а… и мы что-то можем! Глупость? Наверное, но обратного пути нет, слово сказано, теперь оставалось держаться. Ларс убрал руку: – Хорошо, я ведь сказал, что согласен на любые условия. – Помоги подняться, мне нельзя сидеть. И тут же получила. Ларс подставил локоть, чтобы оперлась, в серых глазах чертики: – Извини, иначе не могу, я не имею права тебя касаться. Я рассмеялась: – Молодец, соблюдаешь договоренности. – Садистка! В гостиную заглянул Лукас: – Так ты не против? Я демонстративно пожала плечами: – Квартира не моя. А когда переедет Дорис? – Сейчас. Нашего полку прибыло… Ларс отправился за остальными вещами, а еще помогать переезжать Дорис. А я в свою комнату. Что-то заставило открыть электронную почту и даже корзину. 28 непрочитанных писем, из которых 22 за те двое суток между моей поездкой в Оксфорд и встречей с Маргит. Я поставила флажки, чтобы удалить, уже навела курсор и вдруг остановилась, стала открывать одно за другим. Во всех письмах буквально крик: Линн, не вычеркивай меня из своей жизни, я исправлю все, что натворил, только позволь сделать это, у меня никого, кроме тебя, и я без тебя не смогу! Что было бы, прочитай я эти письма раньше? А ничего, просто не поверила бы. А сейчас верю? Не знаю, но что-то изменилось, не могло не измениться. Не выдержав, позвонила Бритт с заявлением, что они с Томом завтра приедут, хочу я этого или нет! Я рассмеялась: |