Онлайн книга «Игра на вымирание»
|
– Мне сказали, ты перегрузила свой мозг расчетами кодировщика. Таркезе до сих пор удивляется, как ты не отрубилась вообще. Еще он сказал, что лично провел дознание. Наладчики клянутся: никаких доступов к кодам в кроссе остаться не могло. А даже если бы остались – приблизительный объем расчетов для скоростного взлома системы соответствует нагрузке на баллистический армейский комп. Ты не могла выполнить расчеты самостоятельно, но… факт взлома налицо. – Что хочешь услышать, лейтенант? Что баллистический комп был у меня в кармане? – Элен снова усмехнулась, уже нервно. – Извини, но – нет. Знаешь, я ведь не наркоша-технер, а все еще прим-капрал Интерпола. И хочу покончить с этой историей даже сильнее, чем вы все, вместе взятые. Я нахожусь в этом вагоне, потому что участвую в расследовании, пусть и номинально. И не надо снова начинать про обвинение в убийстве. Я мысленно выругался. Вообще-то она была права. Формально дело по обвинению Элен Крейн было заморожено на неопределенный срок, на территорию корпа «Германия» мы прибыли по обычным служебным идентификаторам. Что, опять-таки формально, означало совместную операцию федеральной полиции и Интерпола. Никакого подследственного, никакого конвоя, никаких вопросов от безопасников корпа. Коллеги, одним словом… – Подумай, может, тебе кто-то помогал? Например, через Сеть? – Не знаю, правда. Я мало что помню. Может быть, удаленный доступ и был, но… не знаю. Я уныло кивнул. Разогнался Ковальски, ага. Яйцеголовые мальчики Таркезе ничего понять не могут, а ты туда же… – Ладно, разберемся на месте. Бросим вещи, перекусим, – видно будет. От Центрального вокзала можем даже прогуляться. Все-таки туристические достопримечательности. Элен на мгновение прикрыла глаза, я досадливо скривился. Опять локальная сеть, игрушка корпоратов. Вот ведь дурная привычка! – Прибытие через четырнадцать минут, главный терминал «Аэро-банн». Но… – Запнувшись, Элен вдруг передернула плечами, как от холода, зрачки ее расширились, – нам нужно выйти раньше. На терминале Остбанхоф. Я напрягся. – Ты что-то вспомнила? – Нет… вернее, сама не понимаю, – она вжалась в кресло, на лице медленно проступил испуг. – Это будто… сон. Тяжелый сон. – Успокойся. Все в порядке, в корпе тебе уж точно ничего не грозит, – пытаясь говорить уверенно, я успокаивающе коснулся ее плеча. – Мы здесь именно для того, чтобы сон закончился. Остальным займутся другие. Может быть, твои коллеги из Интерпола, может, федеральный спецназ. В любом случае, тебе нечего бояться. Обещаю, мы не полезем на рожон. – Ты… не понимаешь, о чем говоришь, – ее голос вдруг лишился интонаций, стал бесцветно-серым, – Этот сон… словно ведет на эшафот. Чувствую впереди страшное, но не могу остановиться… потому что кто-то со мной это сотворил! Мо-ди-фи-ци-ро-вал! И теперь я могу взломать терминал, но не могу быть сама собой! Могу считывать кодированную информацию беспроводных линий, но не могу изменять собственных желаний! Как машина! Машина… Не зная, что отвечать, я просто обнимал ее за плечи. Сидеть, перегнувшись через ложемент, было неудобно, она это почувствовала. – Отпусти меня. – Элен… – Отпусти, все в порядке. Рано или поздно это закончится. Я подожду… потерплю. Я убрал руку. Она продолжала сидеть неподвижно. – Ответь мне только на один вопрос. И прошу, не лги. Там, в вашей лаборатории, из меня могли ЭТО вычистить? Просто – стереть? Ведь могли же, да? – Извини, я пытался сказать шефу., даже просил. Но твой контракт… – Врать не было сил. В горле вдруг запершило, я откашлялся, – Твой служебный контракт прямо допускает такие ситуации. Без вариантов. Поэтому., нужно постараться, и все действительно закончится… так или иначе. А я буду за тобой присматривать, обещаю. Информационные экраны ожили. – Терминал Остбанхоф, прибытие. Стоянка поезда две минуты, – салон наполнил мягкий баритон киберпилота. – Пожалуйста, проверьте багаж. Приятного пути! Несколько человек поднялись со своих мест. В основном это были сменившиеся служащие аэропорта и пара-тройка второстепенных управленцев из восточного сектора. Элен едва заметно усмехнулась и следом за ними пошла к тамбуру. Я видел, что она вся дрожит. 4 Остров, много лет назад Столб был невысокий – всего-то пара метров, – но тонкий: двумя ногами не встанешь. К тому же за месяц врытый в песок конец разболтался, и столб ощутимо пошатывался. Я на мгновение приоткрыл глаза… Нет, лучше уж с закрытыми. Так, сосредоточиться, чуть согнуть ногу для прыжка… Натруженные мышцы ныли… а вот о боли думать нельзя… Не открывая глаз, я прыгнул. Боль пронзила левую ногу сотнями игл, но правая ступня уже нащупывала истертую поверхность дерева… и тут тело скрутило по-настоящему. Стиснув зубы, я замахал руками. – Расслабься, расслабься, сынок! Ты не даешь телу отдыхать! Чертов столб никак не хотел успокаиваться. Я открыл глаза. Песок внизу ходил ходуном. «Отдохнувшая» правая нога уже потеряла чувствительность. – Давай, мальчик, держись! Дерево под ступней поехало. В последний раз взмахнув руками, я мешком рухнул вниз. В последнее мгновение сработали рефлексы: кувырок через голову, боковой рывок, стойка на онемевших ногах. На раскаленном песке. Снизу столбы казались до смешного низкими. Ли Енг сидел на аккуратной циновке в паре шагов от меня, и по медному лицу невозможно было догадаться, о чем он думает. – Ай-ай-ай, мальчик. Я надеялся, что сегодня ты сможешь. Пытаясь подавить внезапно накатившее раздражение, я сплюнул и с размаху упал на песок. Жаркие песчинки немедленно просочились сквозь тонкий хлопок майки, прилипли к потному телу. Горячо… и все-таки куда лучше, чем махать руками на дурацком столбе. Я зарылся поглубже. Теперь песок путался в волосах, щекотал щеки и жег шею. Мне было хорошо. – Ты устал, мой мальчик. Возможно, это моя вина. Я не ответил. Сильнее всего сейчас мне хотелось послать Ли Енга на несколько букв… а этого делать не следовало. Обиженный китаец легко мог сломать мне, например, руку, и отец не стал бы возражать… Океан. Я стал думать об океане, близком и бесконечном. На прикрытые веки легла тень: учитель все же подошел. Против воли я глубоко вздохнул, сел. Открыл глаза. – Ты хочешь спросить зачем. Для чего эти усилия. В его голосе не было вопроса. Скорее, утверждение. Китаец все знал наперед. – Да. Хочу, – слова дались нелегко. После трехчасовой тренировки на жаре горло вконец пересохло. – Я скажу тебе, Макси. Эти столбы… я знаю, они тебе не нравятся. Ты думаешь, это дурацкие деревяшки, врытые здесь, чтобы унижать тебя. Сквозь полуопущенные веки я посмотрел на столбы. Пять тонких бревен, вертикально врытых в прибрежный песок. Самое низкое – по колено, самое высокое, с которого я упал, – чуть выше человеческого роста. |