Онлайн книга «Компания»
– Вы знаете, что беременных у нас не дискриминируют. – Не замечала также, чтобы их повышали. – Дискриминации у нас подвергаются служащие, опаздывающие на работу. Служащие, позволяющие себе не предусмотренные расписанием перерывы. Служащие, не способные к долгой и плодотворной деятельности. Беременные дискриминации не подвергаются. – Я съела несвежий хот-дог, ясно? Теперь вы в курсе. – Отдел кадров беспокоит только ваша производительность. Беспокоит, что личные моменты могут стать для вас важнее работы – и это после того, что мы для вас сделали. Вы не думаете, что ваша производительность может снизиться, Элизабет? – Нет. – Вы знаете, что сокрытие потенциального снижения производительности приводит к разрыву контракта. – То есть как – к разрыву? – Согласно контракту, отдел кадров платит вам за вашу работу. Сознательное понижение способности выполнять эту работу является нарушением доверия. – Раз я не беременна, значит, и контракт не нарушен. Молчание. – Какое тут может быть нарушение? – Вы знаете, что разрыв контракта приводит к немедленному увольнению. Сглотнув. Элизабет с большой осторожностью произносит: – Насколько мне известно, я не беременна. Долгая пауза, в которой чувствуется самодовольство. Но, может быть, это только ее воображение. Элизабет жарко, она не потела, ей хочется в туалет. – Отдел кадров не интересует, беременны вы или нет. – Как это? – вздрагивает она. – Отдел кадров предпочел бы не знать точного ответа. – Но вы только что… – Отдел кадров не вмешивается в личную жизнь служащих. Элизабет ждет. – Единственная наша забота – чтобы ваши показатели не опускались ниже оговоренного заранее уровня. Элизабет, застыв на стуле, выговаривает сквозь стиснутые зубы: – Лучше вам не иметь в виду того, что вы, как мне кажется, имеете. Замок щелкает, дверь открывается. – Спасибо, что пришли, – произносит голос. * * * – Джонс. Джонс! – Что? Фредди стоит у входа в его клетушку. – Что с тобой? Джонс с некоторым усилием выпрямляется. – Не выспался, вот и все. – Обедать пора. – Фредди смотрит на часы. – Где Холли? – Без понятия. – Внизу, в переговорной, – сообщает Роджер, проходя мимо. – Во всяком случае, была десять минут назад. – В переговорной? С кем у нее может быть встреча? Роджер, пожав плечами, уходит. – Гм-м, – говорит Фредди. Десять минут спустя, с сумочкой в руках, является Холли. – Прошу прощения. Меня задержали. – Интересно кто? – Да клиенты. Я, если помните, ассистент Элизабет. – Какие такие клиенты? – То есть с кем я встречалась? – Да. – А тебе-то что? – Так, ничего. Как это самоотверженно – встречаться с клиентами Элизабет, когда все остальные бегают высунув язык и стараются сохранить работу перед слиянием. – Ты прямо как Роджер. – Она понижает голос – Роджер всего в паре перегородок от них. – Ты как думаешь, Джонс? Джо-онс! – Ну что еще? – Что с тобой такое? * * * – Одно ясно, – говорит Фредди в лифте. – Никто не знает, когда будет это слияние, кого с кем будут сливать и зачем это вообще надо. – У меня такая же информация, – вздыхает Холли. – Зато я слышал, что Саймон из тренингов засветил Блейку Седдону. Прямо в глаз. – Да иди ты! Блейку? Из администрации? – И он теперь ходит с завязанным глазом, сечешь? Как пират. – Фредди переводит взгляд с Холли на Джонса, но Джонс даже не улыбается. Он уже видел эту повязку в семь тридцать, на утреннем заседании «Альфы». Его не сильно расстроило, что кто-то заехал Блейку, но это еще больше усилило впечатление, что Блейк вылез прямиком из дневного «мыльного» сериала. – Саймона, само собой, тут же вышибли, – продолжает Фредди, – и «Усердие», само собой, тут же его зацапало. Спорю, им очень пригодится чувак, который дал в глаз зефирскому боссу. Сразу тренером его сделают, точно. – Кстати, – говорит Холли, – я звонила в кадры узнать координаты Меган, чтобы мы могли послать ей открытку… – Хорошая мысль, – одобряет Джонс. – Ну вот, а они не сказали. Сказали только, что она перешла в «Усердие». – Она боязливо смотрит на Джонса. – Все как ты говорил. Жутко, правда? – Не знаю. Не очень. – Не очень? Сам же говорил, это заговор. – Я тут поразмыслил… – Лифт открывается, и Джонс жмурится от яркого света. – Если на рынке только две ключевые фигуры, то вполне естественно, что служащие переходят туда-сюда. – Это дословная цитата из справочного пособия «Альфы», которое Клаусман дал ему на прошлой неделе. Холли, уже собиравшаяся что-то сказать, умолкает, потому что лифта дожидается Ева Джентис. – Здрасьте, – улыбается Ева. – Привет, Джонс. – Привет. – За этим следует вынужденное: – Ты знакома с Фредди и Холли? – Мы, наверное, говорили по телефону, но я никогда не помню, как кого звать. – Она смеется, свеженькая и бодрая – а почему бы и нет? Ночью она проспала полных шесть часов. Джонс, все это время пролежавший без сна, точно знает. – Очень рада, – говорит Холли. – Умммммр, – говорит Фредди. – Смешно, правда? – говорит Ева. – Столько времени здесь проводим и даже не знаем толком, кто есть кто. – На слове «толком» она делает легкое ударение. – Ладно, пока. – Для интеллектуальных игр Джонс сегодня не в форме, поэтому предпочитает оборвать разговор. Холли и Фредди догоняют его посреди вестибюля. – Ты это видел? – говорит Фредди. – Она подумает, я отсталый. Они выходят на солнце, идут по тротуару. – Как будто в тебе два человека, – говорит вдруг Холли. – Что? – пугается Джонс. – Ева права. Ходишь на работу каждый день и почти никого не знаешь. Едешь в лифте с людьми, и без понятия, как половину из них зовут. Говорят, компания – одна большая семья, а для меня они незнакомцы. Даже знакомые – вы, Элизабет, Роджер, – разве я знаю, какие вы? То есть я хочу сказать, вы мне нравитесь, но ведь мы говорим только о работе. Я как-то попыталась объяснить сестре всю важность того, что Элизабет съела пончик Роджера, а она подумала, что я чокнулась. И я, знаете, с ней согласилась. Дома я сама понять не могу, почему это так важно. Потому что дома я другая. Уходя отсюда вечером, я чувствую в себе перемену. Как будто что-то переключается в голове. А вы и не знаете – вы знаете только, какая я в рабочее время, и это ужасно, потому что в нерабочее я, по-моему, лучше. Я сама себе не нравлюсь в рабочее время. Интересно, это только со мной так? Или все люди на работе одни, а дома другие? А если да, какие они на самом деле? Мы никогда не узнаем. Мы общаемся только в рабочее время. |