Книга Невыносимая жара, страница 41 – Ричард Касл

— Кто бы это ни был, возьмите затычки для ушей, — посоветовал он.

— А может, она не так уж и расстроится, — предположил Рук. — Думаю, коллекция была застрахована.

— Я сейчас позвоню Ноа Пакстону и узнаю, — ответила Никки.

— Ну, если предположить, что все застраховано, она даже обрадуется. Хотя по ней не поймешь с таким количеством подтяжек и ботокса на лице.

Каньеро подтвердил их опасения: из-за отсутствия электричества камеры в здании не работали. Но, по его словам, Гюнтер, Фрэнсис и их команда из отдела краж еще опрашивали жильцов «Гилфорда».

— Надеюсь, на этот раз никто не заикнется о неприкосновенности частной жизни — после того, как мимо окон летают люди, а из-под носа спокойно похищают картины на сумму шестьдесят миллионов долларов.

Детектив Хит не желала рисковать и опаздывать к появлению Кимберли Старр в ограбленной квартире, поэтому они с Руком сразу же отправились на перманентное место преступления.

— Знаешь, — прошептал Рук, когда они в очередной раз вошли в гостиную, — нужно предложить ей держать где-нибудь в шкафу запас желтой ленты.

У Никки была еще одна причина прийти сюда пораньше. Она хотела побеседовать с криминалистами, которые очень не любили разговаривать с живыми людьми. Хотя всегда пялились на ее грудь. Хит нашла того, с кем хотела поговорить, на коленях в гостиной — парень пинцетом снимал что-то полезное с ковра.

— Нашли свою контактную линзу? — начала она.

Он обернулся.

— Я ношу очки.

— Это была шутка.

— А. — Он поднялся и уставился на ее грудь.

— Я помню, вы приезжали сюда несколько дней назад, когда здесь произошло убийство.

— Правда?

— Правда… Тим. — Покрытое веснушками лицо техника порозовело. — И я с тех пор все думаю, что вы, может быть, сможете ответить мне на один вопрос.

— Конечно.

— Насчет доступа в квартиру. А именно: мог ли кто-нибудь попасть сюда по пожарной лестнице?

— О, на это я могу вам ответить эмпирически. Нет.

— Вы так уверенно говорите.

— Потому что я в этом не сомневаюсь. — Тим провел Никки и Рука в коридор, из которого несколько дверей вели в спальни; здесь за двумя окнами, расположенными рядом, виднелась пожарная лестница. — В таких случаях полагается осматривать все возможные пути проникновения в квартиру. Видите, вот здесь?

Это нарушение техники безопасности, но окна выкрашены толстым слоем краски, рамы слиплись, и видно, что их не открывали уже много лет. Если хотите, я могу сделать анализы в лаборатории и сказать вам, сколько именно лет, но для наших целей в этом нет необходимости — за последние несколько недель их не открывали, это точно. Никки склонилась над рамой, чтобы проверить слова техника.

— Вы правы.

— Я считаю, что в науке не важно, прав ты или не прав, важно, насколько тщательно ты провел исследование.

— Хорошо сказано, — кивнула Никки. — Вы снимали с этого окна отпечатки?

— Нет, это показалось мне напрасной тратой времени, поскольку открыть его было невозможно.

— Я имею в виду снаружи. Вдруг кто-то пытался проникнуть в квартиру, не зная, что окно запечатано намертво?

У техника отвисла челюсть, и он посмотрел на оконное стекло. Розовые щеки побелели, и лицо Тима, усыпанное веснушками, стало походить на поверхность Луны. Завибрировал мобильник Никки, и она, отойдя в сторону, взяла трубку. Это был Ноа Пакстон.

— Спасибо, что перезвонили.

— Я уже начал думать, что чем-то рассердил вас. Когда же мы с вами разговаривали в последний раз?

Она рассмеялась.

— Вчера, когда я помешала вам есть салат.

Должно быть, Рук услышал ее смех, потому что появился из коридора и замаячил в отдалении.

Никки отвернулась и сделала еще несколько шагов в сторону: ей совершенно не хотелось, чтобы журналист слышал ее разговор. Однако краем глаза она заметила, что он продолжает топтаться у нее за спиной.

— Вот видите? Почти двадцать два часа. Так у человека может и паранойя развиться. Что случилось на этот раз?

Хит рассказала ему о похищении коллекции. Новость была встречена продолжительным молчанием. Она спросила:

— Вы слушаете?

— Да, я… Вы ведь не шутите? То есть вы не будете шутить такими вещами?

— Ноа, я сейчас стою в их гостиной. Стены абсолютно голые.

Снова долгое молчание; затем она услышала, как он откашлялся.

— Детектив Хит, могу я говорить откровенно?

— Давайте.

— Вы никогда не испытывали сильного потрясения, после которого казалось, что вам уже не справиться, а потом вы все-таки преодолевали это, и… гм, прошу прощения. — Она услышала, как он сделал глоток воды или чего-то еще. — Так вот, вы берете себя в руки и справляетесь с шоком, и в тот момент, когда вы приходите в себя, из ниоткуда на вас обрушивается новый сокрушительный удар, а затем — еще один, и вы достигаете точки, когда остается только спросить: «Какого черта я вообще здесь делаю?» А потом представляете, как бросаете это все. Не только работу, но и вообще такую жизнь. Как мне хотелось бы сейчас превратиться в одного из тех парней, которые делают сэндвичи в палатках на пляже в Нью-Джерси или сдают напрокат хулахупы и велосипеды. Просто бросить все это к чертовой матери.

— И вам действительно этого хочется?

— Постоянно. Особенно в данный момент. — Пакстон вздохнул и вполголоса выругался. — И как у вас продвигается дело? Есть какие-нибудь зацепки?

— Посмотрим, — произнесла она, придерживаясь своей политики поменьше отвечать на вопросы свидетелей. — Я думаю, вы можете вспомнить, где находились прошлой ночью?

— Боже, вы даром времени не теряете, да?

— И хотела бы от вас того же. — Никки подождала; она уже знала, как он поведет себя: сначала будет сопротивляться, потом уступит давлению.

— Я понимаю, что не имею права возмущаться, я знаю, что это ваша работа, детектив, но послушайте… — Ее бесстрастное молчание действовало на него угнетающе, и он сдался. -

Вчера вечером я проводил еженедельное вечернее занятие в Вестчестерском местном колледже, в Валхалле.

— Кто может это подтвердить?

— Я читал лекцию двадцати пяти студентам. Большинство, как обычно, спали, но один-два из них могли меня заметить.

— А после этого?

— Отправился домой, в Тарритаун, пил пиво и смотрел матч «Янкиз»-«Энджелз» в местном баре.

Хит спросила название бара, записала.

— Еще один вопрос, и мы с вами расстанемся.

— Сомневаюсь в этом.