Онлайн книга «Хорошее время, чтобы умереть»
|
– Слушаю. – Привет, Тань, это я… Голос Мельникова на том конце провода был уставшим и каким-то даже, я бы сказала, грустным. Не выспался, бедолага? Или его «подопечные» вконец его доконали? – Рада тебя слышать, Андрюша. По делу звонишь или как? – По делу. – Все-то ты в трудах праведных, государь, аки пчела. – Я уже не пчела, я уже шмель – мохнатый и злой! – и скоро начну жалить всех подряд! – рявкнул в трубку Мельников. – Ого! Андрюша, это кто же тебя так довел?! – возмутилась я. – Да тот вчерашний писака, родственничек нашего обожаемого начальства, – процедил Мельников сквозь зубы. – Этот Дарий Донцов? Чем же он тебя довел, Андрюша? Когда я вчера от тебя уходила, ты имел еще вполне сносный вид. – Спасибо. Только этот вид был уже одной видимостью. На самом деле я еле сдерживался, чтобы не послать этого бумагомараку куда подальше. Ты даже не представляешь, Тань, как он достал меня своими расспросами про нашу работу! И как вы выезжаете на места преступления, и как вы расследуете эти самые преступления, и как вы вычисляете преступников?.. Мне что, делать больше нечего, как лекции читать всяким детективщикам недоделанным?! – А почему ты думаешь, что он «недоделанный»? – спросила я. – Ты же детективов не читаешь. Может, он очень даже хороший писатель, известный? – Кто известный? Дарий Донцов известный? Тань, ты что такое говоришь? Вот ты, к примеру, о нем слышала? – Я – нет. Но, может, он широко известен, так сказать, в узких кругах… – В узких кругах ограниченных людей? Ну, там-то, может, и известен! Например, среди своих родственничков. Может, его книги только его мама с папой и читают. Ну, еще дядя, наше обожаемое начальство, и его дражайшая половина – тетя… – Значит, он тебя конкретно вчера достал? – подытожила я. – Ты даже не представляешь, как! И знаешь что, Тань, я вчера в сердцах это… Может, и зря сделал, но… так получилось… – Ну, Мельников, не тяни. Что ты такое сделал? Упек его на пятнадцать суток? – Да как его упечешь-то: племянник начальства?! Нет, я того… Дал ему номер твоего телефона! – выпалил наконец Андрюша. – Что? – ужаснулась я. – Вот этому… хм… Мельников! Зачем? – Тань, ну, извини, но он меня просто достал! Понимаешь? – Это я как раз понимаю, а телефон-то мой тут при чем?! И вообще, Андрюша, что я тебе такого плохого сделала, что ты слил мой номер этому чудику? – А я что плохого сделал своему начальству, что оно меня отдало на растерзание этому Дарию?.. – Ты, Андрюша, знаешь что, давай сам разбирайся со своим начальством и его творческими родственниками, а меня в свои дела не впутывай. Что мне теперь с этим писателем делать, если он начнет звонить мне? – Что значит «если»? – удивился Мельников. – Обязательно начнет, вот увидишь! – Да? Ну, спасибо тебе, Андрюша, удружил! Век буду помнить, – язвительно выдала я. – Да ладно, Тань, ты особо не расстраивайся. Этот Дарий, в общем-то, безобиден. Только вот чересчур занудный, – попытался успокоить меня Мельников. – Но от занудства, насколько я знаю, у нас еще никто не умирал… – Кроме людей, окружающих зануду, – добавила я и уже более миролюбивым тоном заключила: – Ладно, Мельников, так и быть, я сегодня добрая, и на этот раз я тебя прощу, если… устроишь мне встречу с вашим подозреваемым. – Встречу? – Андрей на минуту задумался. – Хорошо, Тань, считай, что уговорила. – Завтра. Во сколько подъезжать? – решила я закрепить отвоеванную позицию. – М-м-м… Во сколько?.. Давай часикам к одиннадцати. – Как скажешь, Андрюша. В одиннадцать я у тебя. Я положила трубку и вернулась в кухню. Мой завтрак уже подходил к концу, когда вновь раздался телефонный звонок. Пришлось снова пойти в комнату. – Слушаю. – Здравствуйте, Татьяна, – раздался в трубке уже знакомый мне голос Дария. – И вам не хворать, – не особенно любезно ответила я. Звонивший, казалось, не заметил моей неприветливости. – Вы меня узнали? – Еще бы! Вы – знаменитый писатель-детективщик, Дарий Донцов. Я права? – Ну, так уж и знаменитый! – В его голосе сквозило плохо скрываемое удовольствие. – Я, вообще-то, недавно пишу, пробую, так сказать, перо. – И как? – поинтересовалась я. – Что «как»? – не понял Дарий. – Как вам перо? – В каком смысле? – Но вы же его пробуете! Вот я и спрашиваю: как вам перо? На том конце провода повисла тишина, наверное, писатель придумывал, что бы мне ответить пооригинальней. Так ничего и не придумав, он решил перевести разговор на другую тему. – Татьяна, как вы думаете, откуда у меня номер вашего телефона? – лукаво спросил Дарий. – Я думаю, вам его слил мой друг Андрей Мельников, – ответила я. – Да-а? – разочарованно протянул писатель. – Вообще-то, вы правы. Он сказал, что вы – частный детектив и можете помочь мне в выборе сюжета для моей новой книги. – Что ж, он прав, – подтвердила я, вздохнув, – это мое самое любимое занятие – подсказывать писателям сюжеты для их новых книг. – Правда? – обрадовался мой новый знакомый, не уловив сарказма в моем голосе. – Тогда, может, вы и мне подкинете какой-нибудь эдакий сюжетец? «Я-то могу подкинуть, – подумала я, – только вот ты поймаешь ли? – Но вслух я, разумеется, этого не сказала. Пожалуй, все-таки не стоит «подкалывать» родственничка Андрюшиного начальства, а то неизвестно еще, как он на это отреагирует. Вдруг пожалуется дяде, тот даст нагоняй Мельникову, и встреча с нашим подозреваемым может мне и не обломиться, а это, в свою очередь, замедлит мое расследование». Поэтому я сказала: – Хорошо. Дайте мне время подумать, и я подарю вам роскошный сюжет для вашей книги. – Правда? – обрадовался писатель. – Тогда, Татьяна, запишите номера моих телефонов… И можете звонить в любое время дня и ночи! «Ой, спасибо, что разрешили!» – чуть не сказала я. Делать мне больше нечего, как по ночам разным писателям звонить, сюжеты подкидывать. Но тем не менее я записала номера его телефонов – домашнего и мобильного – и, попрощавшись, положила трубку. Потом я взяла листок со списком подозреваемых в деле старушки Ягудиной и нашла номер ее сестры, Эллы Ивановны. Сегодня у нас воскресенье, дамочка, скорее всего, дома, так что можно встретиться с ней и мило побеседовать о детстве нашей погибшей и вообще разузнать на месте, как там и что. Как они жили, как дружили, хотя бы в далеком детстве, а может, и не дружили вовсе, не всегда родные сестры любят друг друга до беспамятства. |