Онлайн книга «Острые предметы»
|
– Да, это ее любимое лекарство, – пробормотала Эмма. – От него спишь, потом просыпаешься горячей, изо рта течет слюна, и тогда она приводит своих подруг, чтобы они на тебя посмотрели. – Она так уже делала? Я похолодела, хотя была мокрой от пота. Мои опасения сбывались: скоро случится что-то ужасное. Эмма пожала плечами: – Мне все равно. Иногда я не глотаю таблетку, а ей говорю, что проглотила. И тогда мы обе остаемся довольны. Я играю с куклами или читаю, а когда слышу ее шаги, притворяюсь спящей. – Эмма… – Я села на пол с ней рядом и погладила ее волосы. Мне хотелось ее приласкать. – Она часто дает тебе таблетки и другие лекарства? – Только когда мне нездоровится. – И что ты чувствуешь после этого? – Иногда у меня поднимается температура, брежу. Тогда она кладет меня в ванну с прохладной водой. Иногда меня тошнит. А иногда я слабею, дрожу, чувствую усталость и хочу спать. Все повторялось, как с Мэриан. В горле застрял комок. Я снова заплакала, встала, потом села опять. Меня тошнило. Я схватилась за голову. У нас с Эммой те же симптомы, что были у Мэриан! Что же я раньше не могла этого понять, ведь прошло уже почти двадцать лет! Мне было так стыдно, что хотелось кричать. – Камилла, поиграй со мной в куклы. Она не замечала моих слез либо не хотела их замечать. – Эмма, я не могу. Мне надо работать. Притворись спящей, когда услышишь, что мама идет. * * * Я натянула одежду поверх ноющих ран и посмотрела на себя в зеркало. «Что за безумные мысли. Не сходи с ума. Но ведь я и не схожу. Мать убила Мэриан. А также Энн и Натали». * * * Шатаясь, я вошла в туалет, встала на колени, и меня вырвало горячей соленой водой; брызги из унитаза окропили мне лицо. Облегчившись, заметила, что не одна. За мной стояла мама. – Бедная моя девочка, – прошептала она. Я вздрогнула и, как была, на четвереньках, побежала от нее. У стены я остановилась и обернулась. – Почему ты одета, дорогая? – спросила она. – Тебе нельзя выходить из дома. – Мне надо съездить по делам. И развеяться – от свежего воздуха станет легче. – Камилла, вернись в постель! – требовательно сказала мама, почти срываясь на крик. Она подошла к моей кровати, откинула одеяло и похлопала по простыне. – Ложись, дорогая, будь благоразумна. Со здоровьем шутки плохи. Я неловко вскочила на ноги, схватила ключи со стола и бросилась мимо нее за дверь. – Мама, не могу. Я ненадолго. Оставив Эмму играть в кукольную больницу в своей комнате, я села в машину и помчалась по дороге. На бешеной скорости машину занесло, и я погнула бампер, стукнувшись о высокой бордюр на спуске с холма – там, где начиналась улица. Толстая женщина, проходящая мимо с ребенком в коляске, укоризненно покачала головой. * * * Я ехала куда глаза глядят, стараясь собраться с мыслями, перебирая в уме знакомых, живущих в Уинд-Гапе. Кто-то должен был мне четко и ясно сказать, что мои подозрения на Адору необоснованны, либо их подтвердить. Надо было найти того, кто хорошо знал Адору, на чьих глазах прошло мое детство и кто мог в то время оценить обстановку взрослым взглядом, а жил здесь, пока меня не было. Вдруг я вспомнила о Джеки О’Нил, пахнущей «Джуси фрут», пьющей и охочей до сплетен. Вспомнилось, как неожиданно тепло она обратилась ко мне на поминках. Ее слова теперь звучали как предупреждение: «Что-то совершенно ненормальное творилось…» Именно Джеки и была теперь мне нужна – она говорила все, что придет на ум, и всю свою жизнь знала маму, которая теперь с ней знаться не желает. Ведь Джеки явно хотела мне что-то сказать. Через несколько минут я остановилась у дома Джеки – современного особняка в стиле XIX века, похожего на дом плантатора времен до Гражданской войны. На лужайке перед домом худой как скелет паренек косил траву. Он ездил взад-вперед на газонокосилке, сгорбившись, с сигаретой в зубах, выстригая полосу за полосой. Вся его спина была в прыщах – вздутых, воспаленных и таких больших, что они были похожи на раны. Еще один подросток, сидящий на метадоне. Джеки уж могла бы ему помочь – заплатила бы двадцать долларов наркоторговцу, чтобы ему не приходилось переплачивать посреднику. Дверь открыла женщина, оказавшаяся моей давней знакомой. Джери Шилт, на год старше меня, училась со мной в школе имени Калхуна. На ней был накрахмаленный медицинский халат, в точности такой же, как у Гейлы, на щеке, по-прежнему, круглое розовое родимое пятно, которое всегда вызывало во мне жалость. При виде Джери – такой обычной, как в юности, так и сейчас, – хотелось развернуться, сесть в машину и уехать, забыв все тревоги. Глядя на ее заурядное, безыскусное лицо, я на мгновение усомнилась, что в моей среде могло происходить что-то настолько ненормальное. Как можно было такое подумать? Но я осталась. – Привет, Камилла! Чем могу быть полезной? По-видимому, ее совсем не интересовало, зачем я пришла. В отличие от всех других женщин Уинд-Гапа она не была любопытной. У нее, наверное, и подруг не было, не с кем сплетничать. – Привет, Джери! Не знала, что ты здесь работаешь. – Неудивительно – откуда бы ты могла это знать, – сказала она просто. Сыновья Джеки – погодки; сейчас им было немного за двадцать: скажем, первому двадцать, второму двадцать один, третьему двадцать два. Мне они запомнились крепышами с толстыми шеями, которые всегда ходили в полиэстеровых тренировочных шортах, и у каждого на пальце был массивный памятный перстень школы имени Калхуна, золотой, с ярко-синим камнем. У них были такие же, как у Джеки, необычайно круглые глаза и белоснежные зубы, выступающие вперед. Джимми, Джаред и Джонни. Они были дома, приехали на каникулы из колледжа, – по крайней мере двое из них: было слышно, как на заднем дворе играют в футбол. Джери, судя по вызывающе хмурому выражению ее лица, предпочитала держаться от них подальше. – Я приехала, чтобы… – начала я. – Знаю, зачем ты приехала, – сказала она ровным тоном, без осуждения, но и без одобрения. Констатируя факт. Я была очередной помехой на ее пути. – Моя мама дружит с Джеки, и я подумала… – Поверь, я знаю, кто у Джеки в друзьях, – ответила Джери. Похоже, она не собиралась меня впускать, вместо этого, оглядела меня с головы до ног, потом посмотрела на машину за моей спиной. – Джеки дружит со многими мамами твоих подруг, – прибавила она. – Э-э… У меня ведь здесь теперь мало подруг, – с деланым огорчением сказала я. На самом деле я была этим весьма довольна, даже горда, но мне хотелось расположить ее к себе, чтобы пройти в дом, и побыстрее, пока сама не передумала. – На самом деле у меня и в те времена было их не так уж много. – А как же Кейти Лейси? Ее мама общается с ними со всеми. |