Онлайн книга «Наша личная война»
|
А тут – дама. Пригожая. Приветливая на вид. Ага! – Какие люди! – Привет. – Привет. Вы ко мне? – К тебе. – Лиза представила нас: – Костя, Женя, Вася. – Очень приятно. Лейла. Можно – Лиля. По делу или в гости? – По делу. – Ну, пошли… Офис комитета представлял собой обычную двухкомнатную квартиру с простенькими обоями, привычными крестами пластыря на оконных стеклах и старозаветной конторской мебелью. Решеток на окнах не было – третий этаж, да и красть все равно нечего, разве что допотопный компьютер да канцпринадлежности. Немного пообщались по существу вопроса: Лиза в прошлый визит просила собрать всю доступную информацию по вдовам. На выполнение просьбы, вообще говоря, никто не рассчитывал: вдов в Чечне – немерено, в системе управления разброд и шатание, попробуй тут собери что-нибудь! – Я отчасти выполнила твою просьбу, – доложила Лейла. – Вот списки, ознакомься. Мы были в трансе. Просто удивительная по нынешним временам деловитость и обязательность! Лейла собрала списки по девяти селам, администрация которых активно сотрудничала с режимом. – Неужели ездила во все эти села? Ну нет, никуда она, разумеется, не ездила, а обратилась к некоему хорошему знакомому (!), и он обзвонил глав администраций, которых сумел достать. И те дали полный расклад по своим вдовам. Это такая местная особенность: у них тут главы администраций знают всех своих сельчан так, как будто это члены их семьи. Кто когда и где родился, в каком отряде воевал, у кого новая краденая тачка, кто втихаря, без разрешения местного амира, на трубу подсел и так далее. В общем, этакая милая семейственность. Приятно работать. – Это ваша машина у подъезда? – спросила Лейла, подойдя к окну, у которого сидел Петрушин, по инерции разместившийся так, чтобы контролировать подступы к подъезду и нашу тачку. – Наша, – мужественно сказал Петрушин, горделиво поворачиваясь профилем к даме (это он анфас свиреп, а в профиль вполне даже ничего – есть что-то человечье в этом ракурсе). – Это хорошая машина, надежная. Я лично проверял. – Если хотите, можем съездить куда-нибудь недалеко, – предложила Лейла. – Вас какой район интересует? – Нас интересуют села, расположенные вокруг Сарпинского ущелья, – сказала Лиза. – Почему именно эти села? – Это наша зона контроля, – уклончиво ответила Лиза. – Да и вообще… – Понятно, – кивнул Лейла. – Тогда предлагаю прокатиться в Толстой-Юрт. У меня там много знакомых, с главой хорошие отношения. Оттуда у нас самый подробный список. Мы кратко посовещались, взвешивая целесообразность и степень риска, и пришли к выводу: можно. Толстой-Юрт тут рядышком, двадцать с небольшим километров от центра города на северо-восток, в хорошо контролируемой зоне. Север у нас, в принципе, вообще довольно спокойный. Кстати, видимо, по этой причине наши фигуранты и свили в Сарпинском ущелье свое гнездышко. Надеялись, наверное, что все внимание федералы сосредоточили на мятежном южном направлении и не станут искать врага у себя под носом. И правильно, в принципе, решили. Не случись нам встретиться с Зауром, наверняка в это дремучее ущелье никто и не полез бы. – Ну что, едем? – Едем, – решительно сказал Петрушин и после секундной паузы вдруг выдал нечто для него вообще невообразимое: – Гхм-кхм… С вами, сударыня, хоть на край света! – Однако… – невольно вырвалось у меня. – О! – изогнула бровки Лиза. – Я не ослышалась? – Да ладно, чего вы? – Петрушин зарделся, как свежевыкрашенный пожарный щит. – Это комплимент, блин. Я же не совсем дикий, в прошлой жизни общался с приличными дамами. – Спасибо, Женя. – Лейла взяла Лизу под руку и направилась к выходу. – Вы посидите, мы быстро… Вернулись они минут через десять – наша комитетчица, оказывается, тут неподалеку проживает. Дамы сельскохозяйственно преобразились: обе были в каких-то бабушкиных плюшевых кацавейках, темных шерстяных платках, натянутых до самых глаз, и длиннющих черных юбках. Форму Лиза упаковала в пакет и сверху прикрыла газетой. – Ну блин… – выразился Вася. – Ну вообще… – В село едем, – пояснила Лейла. – Женщина в штанах – нехорошо. Там строго. – Ну ты хоть пуговку на пузе расстегни, – посоветовал Вася Лизе. – Зачем? – Чтоб пистоль было удобнее доставать. – А вы у нас на что? – Да там все спокойно, – обнадежила Лейла. – Ничего доставать не придется… Для начала мы зарулили на рынок и основательно запаслись провиантом. По поводу возможного приглашения на обед в мирном Толстой-Юрте никто не обольщался. Какой, в задницу, обед! Стрелять не будут, и то хорошо. Мы тут давно, в курсе, что почем. Всю дорогу наши головорезы неуклюже пытались ухаживать за новой дамой, наперебой развлекали ее почти нормативными байками (ну разве что «блин» вставят для сочности слога, да редкое «е» – и то без исчерпывающей информационной поддержки) и вообще держались кавалерами. – Что-то наши стервятники на павлинов стали похожи, – шепнула мне на ухо слегка взревновавшая Лиза (я сзади сидел, в «малиннике»). – Крылами машут, хвосты распустили… – Есть маленько, – согласился я. – Этак и до самого интимного недолго. Еще немного и… едой поделятся! И точно! Все-таки не зря я ем свой хлеб с тушенкой, соображаю немного в отправных аспектах психпрогноза. Двух минут не прошло – Вася распахнул пакет с теплыми еще пирожками, уставился в его пахучие недра и на несколько секунд «его могучий череп посетила глубокая резкая морщина». Задумался, короче. Для наших славных терминаторов еда – это некий культ околототемного типа. Они тратят колоссальное количество энергии, поэтому могут есть часто и подолгу. К еде относятся как к одному из основных условий выживания и, будьте уверены, с посторонним делиться ни за что не станут. Да что там с посторонним! Я для Васи едва ли не лучший друг и даже некоторым образом гуру, он порой слушает меня, открыв рот, а потом что-то строчит в своем тайном блокноте. Но когда мы покупаем на пару вкусно пахнущие пирожки, Вася обязательно спросит – и безо всяких приколов, на полном серьезе: – А ты точно хочешь? Ты ж вроде завтракал… Нет, он не жадный – как и Петрушин, они оба готовы последним поделиться с товарищем, в том числе и нормой провианта, если совсем уж приспичит. Но вся еда, что добыта сверх нормы (трофей в их понимании) – это, извините, совсем другое дело… В общем, Вася изучил содержимое пакета, набрал в грудь побольше воздуха, словно собрался через пропасть прыгнуть, и решительно обернулся к нашей провожатой: – Эмм… Пирожок хочешь? – Гхм… – у Петрушина, кажется, запершило в горле. |