Онлайн книга «Тактика выжженной земли»
|
И все вроде неплохо: Управление в тени, на виду только злобный, вконец отвязавшийся Собакин… Однако получается, что он и в самом деле камикадзе. Я тут про себя, любимого, горько и возвышенно грустил: вот он я, современный герой нашего времени, истребитель воров, положивший жизнь на алтарь служения Отечеству… Но я-то в тени, спрятался, сижу тут, как в окопе, на охраняемом объекте, и никто не знает, куда вообще я делся. А Собакина выставили на всеобщее обозрение. Как мишень в тире. Нате, любуйтесь, палите, кому не лень. Думаю, надо иметь немалое мужество, чтобы добровольно подписаться на такой вот расклад. Я Собакина знаю мало, но уже лишь только за одно это он заслуживает самого глубокого уважения. Респект тебе, товарищ Собакин. Если тебя быстро убьют, я буду сильно расстроен… – Первый – Девятому. – Слушаю? – Приехали. – Конкретнее? – Белый «Мерседес» заехал на стоянку. Объект и с ним двое – охрана, судя по всему, вышли, направляются ко входу. Так… Все – зашли. – Больше никого? – Никого. – Хорошо. Мы сейчас подтянемся, смотри – не будет ли еще каких телодвижений… Да, до настоящего момента мы ехали на встречу довольно вяло, а вернее будет сказать, просто стояли в укромном уголке неподалеку от назначенного места и выжидали. Собакин намеренно опаздывает (назначили на 13.00) – то ли хочет важной шишкой показаться, то ли таким образом выказывает отношение к объекту – не знаю, он не делился на этот счет. – Так, хлопцы, все сидим на связи, ждем команды. В «Данко» едем вчетвером, нечего там толпу создавать… Опера остались на месте, Собакин, я и «близнецы» поехали на встречу. Встреча назначена в кафе цыганского театра «Данко», что размещается в старинном купеческом особняке на окраине Торквелово. Для справки: этот городок не всегда имел такое скверное имечко и еще более скверную репутацию. До еврейского переворота здесь жили преимущественно тороватые купцы и ремесленники, известные по всей России своим мастерством. Город назывался Марьин Посад, помимо всего прочего славился своими монастырями, в которые ездили лечиться убогие со всей Руси, крестьянство окрестных деревень отличалось рачительностью и трудолюбием, а местные ярмарки бывали не хуже знаменитых нижегородских. Ловкие интернационалисты изничтожили крестьянство и купечество как класс, монахов расстреляли, монастыри перепрофилировали в тюрьмы, ремесленников забрали в Красную армию, а в окрестных деревнях стали сеять коноплю для нужд революции. Значительно позже, уже в хрущевский период, город переименовали в честь товарища Торквемады, который вроде бы где-то когда-то чего-то выжигал огнем и выковыривал мечом. Я интересовался данным товарищем: оказывается, он не только слыл большим мастером массового отжига, но на досуге, между делом, был инициатором изгнания евреев из Испании. Как видите, тот, кто так неласково обозвал этот городок, был большим циником. В хрущевский же период сюда за каким-то трюфелем понаехала целая орда Будулаев. То ли здесь климат особый, то ли еще где – но только лишь сезонными наездами дело не кончилось: вся таборная массовка в конечном итоге прочно обосновалась и угнездилась в этом славном местечке. Теперь в бывшем театре русской драмы размещается цыганский театр «Данко». Театральное кафе пользуется огромной популярностью, здесь по вечерам тусуется местная элита. А в дневное время почтенный горожанин Яша Белый принимает в нем гостей и встречается с нужными людьми. Собакин – нужный человек. Глава межрайонного отдела ФСКН. С того момента как его назначили, Яша Белый искал случай встретиться с ним. До сего дня Собакин ловко уклонялся, а теперь вдруг сам «навел мосты» и предложил пересечься. Для чего, спрашивается? А я не в курсе – подробностей Собакин не раскрывал, просто сказал, что надо поехать, пообщаться. У нас не принято без повода проявлять любопытство: если по делу что-то надо, скажет. Единственно, немного напрягает: если едем просто общаться, зачем прикрытие, да еще и резерв на трассе? Непонятно. Впрочем, сейчас все узнаем… * * * Машину мы припарковали на стоянке, борт в борт с роскошным белоснежным фашистом, бликующим в лучах полуденного солнца всеми цветами радуги. Наша поношенная серая «Мазда» смотрелась рядом с этим красавцем как канализационная крыса у ног полярного медведя, но зрелищем насладиться было некому: разве что швейцару у входа. – Так… Вы, хлопцы, берете охрану. – В смысле, валим сразу, как заходим? – В смысле: контроль – следите за каждым жестом. Товарищ непредсказуемый, так что подстраховаться не помешает… И вообще – посерьезнее. – Понятно. – За Яшей сам присмотрю. Стволы доставать только в самом крайнем случае. Прошу проявить выдержку… – Че-то так стращаешь, будто к конченым отморозкам собрались. Яша – товарищ интеллигентный, кроме того, мы тут не на пустыре… – Не, понятно, но… Короче, будьте готовы. – К чему? – Да увидите. Ко всему, короче. – Однако заинтриговал! – Ну все, потопали… Швейцар у входа «прикинут по теме»: хромовые сапоги, плисовые шаровары, кумачовая атласная рубаха, кушак, кудри. Не в тему только цвет прически и национальность: парень явно славянских кровей, к тому же яркий блондин. – Ну и как оно – в холуях у чернож?.. – походя уточнил Собакин, грузно поднимаясь на деревянное крыльцо с резными столбцами. – Ничаво… – буркнул белый «цыган», поворачиваясь в профиль и пряча густо напудренный синяк под левым глазом. – Ну-ну… В кафе просторно и уютно. Небольшое фойе с гардеробом, две лестницы, справа и слева от входной арки (двери нет, только разноцветные висюльки), убегают на бельэтаж. Зал просторный, с высоченным потолком, аккурат по центру – сцена. Судя по всему, раньше это был зрительный зал. Получается, они тут все разломали и сделали три в одном: жрут, пьют и смотрят представление. А там, где сейчас бельэтаж, раньше был балкон с ложами. По периметру бельэтажа – кабинеты, затянутые бархатными шторами. Один кабинет, справа по курсу (некогда – крайняя ложа), расшторен, как заходишь в арку, сразу бросается в глаза – там сидят трое: милицейский, прокурорский и какой-то товарищ в штатском. Имеет место этакая предпраздничная суета, сдобренная всеобщим приподнятым настроением. Несколько столов посередке сдвинуты в ряд, бегают симпатичные официантки в ярких цыганских тряпках, таскают холодные закуски, по ходу дела хихикают и всем подряд строят глазки. С кухни доносится веселое переругивание поваров, в зале пахнет так вкусно, что хочется сразу же присесть к столу и чего-нибудь быстренько слопать. На сцене разминаются артисты, мужчинка микрофоны отлаживает, музыканты гитары настраивают. |